Петр Букейханов - Как Пётр Первый усмирил Европу и Украину, или Швед под Полтавой

Царь Петр же вначале был настолько напуган поражением под Нарвой, что написал письмо английскому королю Вильгельму III Оранскому (англ. William III, голландск. Willem Hendrik, Prins van Oranje) с просьбой содействовать заключению мира между Россией и Швецией. Однако затем, в связи с длительным бездействием шведской армии, царь ободрился и в феврале встретился с королем польским и курфюрстом саксонским Августом II в городке Биржи (Би́ржай, польск. Birże, лит. Biržai, на севере Литвы) для обсуждения дальнейшего ведения войны (там, в частности, было достигнуто соглашение об усилении саксонской армии отдельным русским корпусом из 19 полков, дислоцированных в Новгороде, численностью 17,5 тыс. солдат и офицеров, которые в марте 1701 года выступили к Риге под командованием Аникиты Ивановича Репнина для соединения с саксонскими войсками фельдмаршала Адама Штейнау (Adam Heinrich Steinau) [374]).

Как уже было отмечено, 16/17 июня отряд генерала Ренне подготовил плацдарм в районе Петровки, используя который 18–20 июня вся царская армия перешла на правый берег Ворсклы, причем перевод сил на плацдарм начался сразу после ранения Карла XII. В официальных русских источниках впоследствии указывалось, что царское командование только 25 июня «уведомилось», что шведский король был ранен в перестрелке с казаками, тогда как решение о битве было принято еще 18 июня: «Того для учинен генеральной совет, на котором положено, что инаго способа нет о выручке города, толко что перейтить реку к неприятелю и дать главную баталию» [375]. Соответственно русские, советские и российские исследователи намеренно не связывали с ранением шведского короля важнейшее оперативное решение царского командования перейти Ворсклу, что почти однозначно свидетельствовало о возникновении замысла вступить в битву со шведами. Хотя хронология событий прямо указывает на такую связь, но для российской исторической науки всегда было важно подчеркнуть объективный характер успеха русской армии под Полтавой, тогда как в действительности ряд важнейших действий и решений обоих противников имели тогда полностью субъективный характер.

Так, В. Молтусов убедительно показывает, что именно 17–18 июня царь Петр в действительности решил вступить в битву со шведской армией, поскольку 19 числа впервые в сохранившихся документах заговорил о «баталии», когда сообщил полковнику Келену о переправе русской армии на правый берег Ворсклы с целью деблокировать Полтаву: «И для того мы, покинув все шанцы, пойдем со всем войском к Петровскому мосту (где уже наш пост еще четвертого дни занят и укреплен) и тамо, перешед и осмотрясь, пойдем, с помощью божьей на неприятеля искать со оным баталии и чтоб пробитца всем войском к городу» [376]. Одновременно 18 июня был отдан приказ об отправке всех лишних «тягостей» из армейского и артиллерийского обозов к Рублевке (в 40 км выше Полтавы по течению Ворсклы, при впадении ее левого притока – речки Мерлы), а также направлены приказы гетману Ивану Скоропадскому и генералу Григорию Долгорукову, чьи войска были расположены в низовьях рек Псел и Груня, быстрее идти на соединение с главными силами, чтобы обеспечить дальнейшие совместные действия [377](два пехотных и три драгунских полка под командованием генерала Григория Волконского, а также украинские казацкие полки и отряды казаков и калмыков присоединились к главным силам русской армии 24 июня 1709 года [378]).

При этом Петр уже знал о ранении короля (по информации В. Молтусова, судя по имеющимся документам, русскому командованию сообщили о ранении Карла два перебежчика, дававшие показания 23 июня 1709 года, хотя не исключено, что их данные только подтверждали и уточняли уже имевшиеся сведения [379]), то есть фактически царь дождался удобного момента для действий, если только не предположить, что он и его окружение заранее спланировали и осуществили попытку физического устранения Карла XII (Петр I был настолько хорошо осведомлен о событиях в шведском лагере, что после битвы с иронией спрашивал пленных шведских офицеров, почему король Карл не сдержал данного им накануне боя обещания («пароля») пировать в шатрах русского царя [380]). Согласно сообщению Джеймса Джеффриса, еще 8 июня русские вели ружейный огонь по королю с левого берега Ворсклы и ранили в ногу находившегося рядом с Карлом секретаря канцелярии Густава Мюллерна (Gustaf Henrik Mullern) [381]. Вероятно, царь желал захватить Карла живым, поэтому «охотники» из числа казаков получили приказ стрелять шведу по ногам.