Степан Злобин - Салават Юлаев

- Стой, канониры! - крикнул Салават. - Я полковник государя Петра Федоровича.

Канониры остановились.

- Не слушать его, ребята! Помни присягу государыне! - выкрикнул прапорщик и выстрелил из пистолета.

Пуля попала в кольчугу Салавата и не пробила ее. В то же мгновение молодой канонирский ученик пырнул прапорщика штыком в спину, и, только успев ахнуть, тот упал. Салават усмехнулся.

- Государь приказал пушкам палить по крепости, - сказал он.

Канониры стояли потупясь...

- У них там бабы, - шепнул Кинзя Салавату.

Салават досадливо отмахнулся.

- Слушай приказ государя! - повторил он повелительно, но, прежде чем канониры успели проявить покорность или непокорность, снизу взвыл торжествующий клич наступавших пугачевцев, застрекотала редкая ружейная пальба, и через больверк устремились в городок тучи башкир, тептярей, казаков и восставших крепостных из заводов. Все смешалось.

Гарнизон уже не противился...

Богатая добыча - четырнадцать пушек с ядрами и порохом - давала повстанцам возможность без труда захватить еще ряд мелких крепостей, тем более что при пушках же были захвачены люди, искусные в своем деле.

После падения Красноуфимска башкирские отряды двинулись по окрестностям от селения к селению, всюду зажигая восстание.

К Красноуфимску с разных сторон уже скакали гонцы от сотников, старшин и полковников, посланных для набора войска и для разведывания о врагах. Они привозили вести о повсеместных восстаниях и победах народа: за Камой был занят повстанцами Ижевский завод, атаман Арапов взял город Самару на Волге, сам государь занимал одну за другою крепости, ближайшие к осажденному Оренбургу.

Всюду поднимались восстания: чуваши в Белебее подняли бунт, выгнали попов, сожгли церковь после того, как посланный Салавата прочитал им в базарный день на площади манифест Пугачева.

- Царь-патюшка досфолил свою веру дершать, нашим богам верить хотим! кричали они в лицо своему попу и объявили себя язычниками.

Под Мензелинском татары, чуваши и башкиры во главе с татарином Сянфином подняли деревни и угрожали крепости. Даже попы кое-где поднялись. Поп из прикамского села Николо-Березовки, Игнашка Иванов, как прозвали его царицыны начальники, стал атаманом и приводил Прикамье в верность Пугачеву.

Надо было двигаться дальше, по указу царя захватывать новые крепости, оставив Красноуфимск позади.

Салават призвал к себе назначенного атаманом крепости казака Иванова и есаула Матвея Чигвинцева.

- Силы довольно у вас, народ с вами, - сказал Салават им обоим. Государь указал до самой смерти стоять, крепость держать, разъезды по всем сторонам высылать. Какая весть будет - сейчас ко мне посылать гонца.

- Не тревожься, полковник Юлаич, мы ведь народ-то бывалый. Не слыхать, чтобы знатные силы какие под эти места собирались, - сказал Иванов.

- Ну, смотри, чего плохо будет, вино пьешь, проспишь - на себя пеняй богу, смертью казню!.. А станешь народ обижать, подарки тащить, деньги брать от народа - и тоже повешу... Чтобы жалобы не было на тебя никакой! Государь ведь за правду идет, и мы будем за правду...

Перед выходом из Красноуфимска Салават, по казацким обычаям, призвал горожан на круг.

- Вот вам, народ, государевы верные слуги - атаман Иван Иванов да есаул Чигвинцев Матвей. Они для добра во всем промышляют. Ослушности им никакой ни в чем не чинить, а на того, кто их слушать не станет, великий штраф будет от государя, - сказал Салават, обращаясь к кругу. - А ежели они в чем народ обидят, то к нам отпишите. Государь никому не простит, кто народ обижает!

- А где нам тебя отыскать, господин полковник? - выкрикнул из толпы одинокий голос.

- Не соломинка в поле - как-нибудь сыщешь! - с усмешкой сказал Салават.

Араслан Бурангулов был храбрым сотником. Одним из первых на призыв Салавата взялся он за оружие в погоне за провиантским отрядом в селе Камышлы. С того дня Араслан сам набрал довольно народу, храбро бился при взятии Сарапуля и одним из первых ворвался в Красноуфимск. Несколько мелких редутов было захвачено им, не один гусарский разъезд был им побит и взят в плен.

Салават, уходя в поход, оставил его защищать Красноуфимскую крепость.

- Верно стой, Араслан-подполковник, - сказал ему Салават. - Ни в какую сторону сердце свое не пускай отклоняться. Если воры возьмут город, то с тылу на нас ударят. Стены, дороги, реку держать велю тебе именем государя. Окопы и засеки я твои осмотрел - все построено ладно. Держись, Араслан.