Дмитрий Андреев - Самодержавие на переломе. 1894 год в истории династии

Справедлива авторская оценка, что Победоносцев в первое время нового царствования стремился исполнять «роль ментора молодого монарха», однако историю с участием обер-прокурора в подготовке царской речи 17 января 1895 г. А. В. Ремнев не рассматривает.

Ценны отсылки исследователя к зафиксированным в дневнике А. А. Половцова и относящимся к первому месяцу правления Николая II фактам разговоров бывшего государственного секретаря с С. Ю. Витте, Н. В. Муравьёвым и вел. кн. Михаилом Николаевичем о «необходимости обсуждать дела коллегиально» [13] Ремнёв А. В. Самодержавное правительство: Комитет министров в системе высшего управления Российской империи (вторая половина XIX – начало XX века). М., 2010. С. 348–350, 399–406. .

Эпоха Александра III через жизнеописания императора и императрицы, причем со времени до 1881 г., представлена в работе Ю. В. Кудриной. Описывая события 1894 г., исследовательница уделяет преимущественное внимание развитию болезни государя, попыткам ее лечения. Из цитируемых Ю. В. Кудриной писем Марии Федоровны к мужу, написанных во время ее поездки в Абастуман к сыну Георгию в конце весны – начале лета 1894 г., следует, что проявления простуды сохранялись у государя и спустя несколько месяцев после январской болезни. Автор обращает внимание на ухудшение состояния царя и из-за сильного переутомления от ежедневной работы с бумагами, подробно фиксирует изменения в здоровье государя с августа 1894 г. и до его кончины, цитирует отдельные официальные сообщения, в которых говорится об этом. Однако обстановка в Ливадии в последний месяц жизни императора раскрывается фрагментарно. Ю.В. Кудрина безосновательно полагает, что накануне смерти Александр III передал наследнику свое устное завещание. Вместе с тем выдержки из личных свидетельств очевидцев ухода из жизни императора и первых дней нового царствования приводятся исследовательницей в большом количестве, хотя политические вопросы при этом не рассматриваются [14] Кудрина Ю. В. С высоты престола. Император Александр III и императрица Мария Федоровна. М., 2013. С. 398–429. .

Определенным продвижением вперед в изучении процессов, происходивших во власти в 1894 г., стал очерк В. М. Хрусталёва «Неожиданная смерть императора Александра III». Касаясь последних недель жизни государя, историк (правда, без ссылки на воспоминания Вельяминова) утверждает, что в Ливадии «большинство поступающих бумаг» уходило наследнику, император занимался «лишь делами по дипломатическому и военному ведомствам».

Автор считает, что Александр III из-за своего плохого самочувствия торопился устроить семейную жизнь старшего сына и поэтому содействовал тому, чтобы он поехал в Кобург сделать предложение принцессе Алисе Гессенской, несмотря на ее нежелание переходить в православие. На этой поездке, даже не будучи уверенной в ее успешном исходе, настаивала и Мария Федоровна, как следует из приводимой В. М. Хрусталёвым записи из дневника вел. кн. Константина Константиновича. Исследователь подчеркивает, что в Кобург специально прибыл и кайзер Вильгельм II, стремившийся «устроить брак наследника российского престола с немецкой принцессой и боявшийся, как бы цесаревич не попал в английские сети ее бабушки, королевы Виктории». В. М. Хрусталёв разбирает слухи, исходившие в том числе от высокопоставленных лиц, о личной жизни наследника и о его взаимоотношениях с принцессой Алисой Гессенской, и считает их существенным фоном самих событий, связанных с помолвкой цесаревича. Историк контекстуализирует и интерполяцию (правда, единственную), сделанную невестой Николая Александровича в его дневнике.

Далее в очерке исследователь сразу переходит к обстоятельствам пребывания царской семьи в Ливадии в октябре 1894 г. Он пишет о бюллетенях о состоянии здоровья Александра III, о приезде в Ливадию невесты наследника, о том, как вообще складывалась жизнь в этой императорской резиденции в последние дни жизни больного государя. Автор ссылается на личные свидетельства представителей династии, обстоятельно цитирует дневник Ламздорфа, который свидетельствовал о тревожных настроениях среди представителей правительственных верхов и иностранного дипломатического корпуса.

В. М. Хрусталёв считает, что умиравший император дал наследнику устное завещание (пафосный текст, перепечатываемый в разных изданиях и выдаваемый за напутствие Александра III старшему сыну) «за два дня до кончины», при этом, правда, никак не вписывая этот разговор в хронику последних дней и часов жизни императора. Автор показывает несостоятельность разного рода версий, опубликованных за пределами России, о якобы имевшей место династической борьбе за престолонаследие. Приводя многократно цитированный факт из воспоминаний вел. кн. Александра Михайловича о якобы имевшей место растерянности Николая II («Сандро, что я буду делать!»), историк не ставит его под сомнение, но характеризует как проявление «сиюминутной слабости», которая не помешала новому государю собраться.