Михаил Мочалов - Ассирийская держава. От города-государства – к империи

Однако жертвы, несомненно, были, причём не только со стороны противников, но и у самих ассирийцев. О последнем дают знать как некоторые рутинные документы из царской переписки, так и данные археологии [167]. На некоторых из рельефов можно насчитать более десятка трупов врагов, а на обкладках Балаватских ворот имеется изображение кучи отрезанных голов, нечто подобное есть на рельефе битвы при реке Улай.

Стоит предположить, что в новоассирийское время общие потери (пленными плюс убитыми) увеличились. Связано это с общим размахом боевых действий. Если при Ашшурнацирапале со стороны противника стоит ожидать большого количества убитых, то при Тиглатпаласаре и после количественно возросла категория пленных.

Форты и военные базы. Одним из важнейших механизмов роста Ассирийской империи была система её военных баз и фортов. Недостаточно было завоевать какую-нибудь очередную страну и провозгласить её провинцией. Нужно было освоить её, добиться фактического контроля. С этой целью на внешних границах присоединённой земли и внутри её, в ключевых точках, строились форты с непременными ассирийскими гарнизонами. Форты, образно выражаясь, напоминали «островки» имперской власти на новых территориях. Они помимо точек военного присутствия служили ещё и в качестве коммуникационных центров (корреспонденция, секретные донесения, в том числе от шпионов), и как пункты транспортировки необходимых ресурсов из приграничных территорий (лес, железо, кони и т. д.). Подобно узлам кристаллической решётки ассирийские форты, эти «островки» власти, со временем интегрировали новые земли в ассирийскую имперскую структуру.

Чтоб обеспечить автономную жизнедеятельность форта, ему придавалась в сельскохозяйственное пользование прилегающая округа. И тут система фортов вступала во взаимодействие с детищем тиглатпаласаровых реформ – механизмом ротаций завоёванного населения. То есть с подлежащих контролю земель уводилось всё или часть коренного населения, на место которого прибывали депортанты-чужаки. Они и становились источником продуктового и ремесленного благополучия многих ассирийских фортов.

Освоив вновь приобретённые земли, интегрировав их с остальной имперской территорией, можно было уже не отвлекать военные усилия на кампании замирения в данном месте, соответственно, с большей энергией вести наступление на других фронтах огромной державы. При необходимости, освоенная таким образом провинция могла стать плацдармом с военной базой для захвата какой-нибудь очередной близлежащей страны.

Форт, укреплённое военное поселение, назывался бирту (birtu), иногда алу на письме значился также как хальцу ( HAL.ṢU ) [168]. Поселения-крепости были рассеяны как по всему периметру империи, так и внутри неё. Сообщение между фортами велось с помощью огневых сигналов. Сигналы были видны вполне хорошо, ведь между некоторыми (соседними?) фортами расстояние было всего в два часа пути.

Собрав сведения из ряда документов, можно в какой-то мере воссоздать картину типичного ассирийского форта. Постройка крепости и её первоначальное снабжение вменялись в обязанность местным вельможам во главе с областеначальником. Так, в руки ассириологов попало письмо Тиглатпаласару III от Дури-Ашшура, губернатора Тушхана [169]. Предметом донесения была постройка форта, осуществлявшаяся этим сановником где-то к востоку от впадения реки Батман в Тигр. Укреплённая точка должна была охранять речной трафик, вероятно, место сплава ассирийцами древесины. Перво-наперво люди Дури-Ашшура построили крепостные стены и главные ворота форта с надёжным блокирующим засовом. Ворота во избежание тлетворного влияния стихий (влажность, перепады жары и холода и т. д.) смазали жидким битумом (нафтой). Теперь в защищённый форт, в только что построенные казармы ( bēt - napṭarte ), можно было заселять самих военных. Помимо казарм крепостные стены вмещали гостевой дом (возможно, в несколько этажей) и складские здания. Кирпично-сырцовые постройки с целью защиты от дождей покрыли всё тем же битумом, а внутренний двор форта и сеть водостоков – асфальтом. Дури-Ашшур озаботился, чтобы форт был обеспечен внешним резервуаром, собиравшим дождевую воду, а одного из евнухов послал наладить снабжение водой из близлежащего канала, сообщавшегося с Тигром.

Древняя табличка, на которой было написано указанное письмо Тиглатпаласару, не сохранила для нас точного числа людей, трудившихся над сооружением форта. В целости остались лишь клинописные знаки, переводимые как 62. В проекте могли быть задействованы как минимум 1162 работника, выполнявших свою трудовую повинность. Американский исследователь Паркер полагает, что счёт работавшим на застройке мог исчисляться тысячами. Подневольные работяги прибывали из разных областей империи: Рацаппы, Арцухину, Гузаны, Аррапхи, наместничества раб-шаке (т. е. из Тур-Абдина). Губернаторы этих областей, как, впрочем, и всех других в империи, наделялись квотами рабочих для повинностных работ. Количество людей по этим квотам они направляли в распоряжение центральной администрации, которая в свою очередь перекидывала нужное количество рабочей силы на тот или иной проект в любом конце державы. Всё это тщательнейшим образом фиксировалось в отчётах, подобных письму Дури-Ашшура, разного рода списках и прочих документах. Данная система, как мы видим, была отлажена уже в правление Тиглатпаласара III. Народу хватало даже для крупных проектов. Сооружались большие и маленькие форты, строились военные базы. Нередко по приказанию ассирийских царей рядом с тем или иным фортом строились здания нового города.