Жильбер Пикар - Карфаген. Летопись легендарного города-государства с основания до гибели

GILBERT CHARLES PICARD

COLETTE PICARD

The Life and Death

of

Carthage

A SURVEY OF PUNIC HISTORY AND CULTURE FROM ITS BIRTH TO THE FINAL TRAGEDY

Оформление художника Е.Ю. Шурлаповой

Большинство исследователей истории Карфагена согласны с тем, что Западное Финикийское государство оставалось практически неизменным в течение шести или семи веков своего существования. Этого мнения придерживался в своем труде и Гсел, книга которого до недавнего времени оставалась основной работой по этой теме, что наложило отпечаток на все его книги, как и на труды многих других исследователей. В них сначала описываются разные теории, связанные с Тирийской колонизацией, а потом отдельно изучается внутренняя и внешняя политика Карфагена, причем внутренняя везде преподносится одинаково. Гсел использовал все сведения, оставленные нам древними писателями в своих книгах, вне зависимости от времени их создания, однако он не предпринял никаких попыток свести весь этот материал в единое целое. Это касается описания обычаев, религиозных верований и даже хозяйственной жизни Карфагена. Гсел, несомненно, пытался свести к минимуму значение любых изменений или эволюции. Так, он сам, а в недавнее время и Уормингтон пытались доказать, что должность суффетов в Карфагене появилась уже в глубокой древности, хотя достоверная информация по этому вопросу, которой мы обладаем, относится лишь к двум последним векам существования этого города. Свидетельства о культе Танит также относятся к более позднему времени, тем не менее эту богиню часто считают всего лишь усовершенствованным воплощением кипро-финикийской богини-матери, которую ввела в религию Карфагена Дидона.

В нашем труде все построено иначе. Автор разделил историю Карфагена на хронологические отрезки, в каждом из которых описывается вся структура финикийского сообщества в Африке, ее зависимость от этого сообщества. Например, во время правления Магонидов (около 550–396 до н. э.) Карфаген находился в состоянии открытого конфликта с греками в отношении контроля над Западным Средиземноморьем и имел поэтому милитаристскую монархию. В дальнейших попытках сдержать экспансию эллинов Карфаген вступил в союз с этрусками, благодаря чему между двумя народами возникли тесные культурные связи. Это подтверждают крупные открытия, сделанные Паллотино в Пирге.

Теория о «монолитной» истории Карфагена была основана на том, что пунический язык является семитским, родственным ивриту, что евреи и арабы ведут очень интенсивную религиозную жизнь и крайне консервативны, и потому одни и те же принципы обобщения можно применять ко всем народам, говорящим на языке этой группы. Конечно, Народ Книги старается следовать ее заветам как можно точнее и часто считает все нововведения грехом, но, несмотря на сходство еврейской и финикийской религий, в последней эта тенденция была выражена гораздо слабее, чем в первой. Более того, пуническая экономика была основана на морской торговле и коренным образом отличалась от экономики Израиля, а еще больше – от пасторального, кочевого образа жизни, который господствовал в Аравии и в древности, и сейчас. С этой точки зрения карфагеняне были гораздо ближе к грекам, чем другие семиты. Аристотель изучал их «политейю», используя информацию, которая до нас не дошла, и сделал вывод, что она очень похожа на политику некоторых греческих городов.

Ни одна из традиций древности не подтверждает теорию о том, что Карфаген всегда был одинаковым. Классические авторы конечно же отмечали, что жители Карфагена упорно держатся за некоторые обычаи, которые уже давно устарели, – например, за обычай человеческих жертвоприношений. Но подобное «окаменение», ограниченное четко определенными видами деятельности, прослеживается и в ряде других сообществ, но при этом структура общества может радикально изменяться. Рим славился своим религиозным консерватизмом; это мнение, выражаемое древними, было подкреплено Дулизилом, который обнаружил, что основы латинского общества уходят корнями в древнейшие индоевропейские сообщества; однако это не помешало римлянам первыми в средиземноморском мире перейти от города к государству.