Коллектив авторов - Югославия в XX веке. Очерки политической истории

По новому избирательному закону создавалась еще одна курия, в которой правом голоса располагали мужчины, достигшие 24 лет.

С ликвидацией сербской Воеводины к хорватским землям были присоединены илокский и румский котар, что позволило обновить Сремскую жупанию. Однако в значительной мере эти территориальные изменения способствовали ухудшению сербско-хорватских отношении.

В 1889 г. Томич в пылу журналистской полемики, принявшей характер личного конфликта, убил своего политического противника Димитриевича, за что был осужден на каторжные работы, а после их отбытия в 1896 г. вернулся к политической борьбе.

На выборах 1906 г. хорватско-сербская коалиция получила из 88 депутатских мест Хорватского сабора 43.

В 1912 г. был издан новый закон о воинской повинности, соответствующий австро-венгерскому.

Это требование австро-венгерская власть удовлетворила (правда, исходя из собственных интересов), утвердив наименование языка БиГ как «сербско-хорватский».

Территория Новипазарского санджака (Рашки) была разделена между Сербией и Черногорией.

К ее руководству принадлежал и И. Скерлич.

В литературе есть, однако, и другая точка зрения: «После дворцового переворота 1903 г. и избавления от экономической и политической зависимости от Австро-Венгрии внешняя политика Белграда становилась все более энергичной и направленной на объединение всех южных славян под властью династии Карагеоргиевичей» (Шимов Я. Австро-Венгерская империя. М., 2003. С. 454)… Вряд ли с ней можно согласиться, а особенно с упоминанием про «всех южных славян».

В свете данного и аутентичного высказывания Пашича, весьма конъюнктурными выглядят утверждения одного из современных авторов: «Первая мировая война началась конфликтом монархии и независимой Сербии (провоцировавшей Габсбургов в расчете на поддержку России)». И снова: «Сербия постоянно (выделено нами. – А.Ш.) провоцировала Вену в надежде на „русский штык“» (Романенко С.А. Югославия: кризис, распад, война. Образование независимых государств. М., 2000. С. 35, 314)… Однако, никаких фактических доказательств, подкрепляющих эти пассажи, в работе нет. Ее мы коснемся еще не раз, а здесь приведем свидетельство очевидца, подтверждающее тезис сербского премьер-министра: «Все политические партии соглашались с тем, что, в первую очередь, необходимо выиграть время – для того, чтобы Сербия, хотя и увеличенная, но крайне ослабленная в балканских войнах, смогла прийти в себя и реорганизоваться. Все со страхом смотрели на Вену и Будапешт, где все отчетливее звучали призывы решить балканскую проблему в этот тяжелейший для Сербии момент, пока Россия, как о том откровенно говорилось в Думе, была еще не готова к войне» (Штрандман В. Балканске успомене. Београд, 2009. С. 242). Потому Пашич и давал понять В.Н. Штрандтману, что «в своей уступчивости перед австрийскими требованиями Сербия пойдет значительно дальше, чем те пределы, о которых друзья ее могли смело и открыто ей говорить». Так и произошло – «сделанная Европой оценка сербского ответа на ультиматум говорит сама за себя». И, думается, уже одно это ясно доказывает, что Пашич «искренне не хотел войны, а Сербия ее боялась, не будучи вовсе подготовленной» (Архив внешней политики Российской империи. Ф. Политархив. Д. 532 (1914 г.). Л. 311–311 об. (В.Н. Штрандтман – С.Д. Сазонову, 26 июля 1914 г.)).

Приведем еще один пример явной натяжки, подчиненной современной конъюнктуре: выстрел Гаврилы Принципа в Сараево представлен в одной из работ «актом международного терроризма» (.Вяземская Е.К. Босния и Герцеговина: их место и роль в европейских конфликтах начала XX в. // В «пороховом погребе Европы». М., 2003. С. 353).

С началом войны король, правительство и Народная скупщина переехали в город Ниш, ставший временной столицей Сербии.

Приведем здесь любопытный факт, показывающий объемы русской помощи сербам по Дунаю – полугодовой опыт перевозок показал, что количество грузов, переброшенных транспортами Экспедиции, значительно превышал перевалочные мощности сербского порта Прахово, как и вывозные возможности железнодорожной ветки оттуда в глубь Сербии (одноколейка Прахово – Заечар) (см.: Черников И. Гибель империи. М., 2002. С. 603–604).