Олег Гончаренко - Изгнанная армия. Полвека военной эмиграции. 1920–1970 гг.

Перу мемуариста принадлежат занятные воспоминания об одном из характерных эпизодов с участием великого князя: «Великий князь приезжал на поле в большом сером открытом автомобиле… Еще издали завидев великокняжеский автомобиль, появление которого предупреждали специально выставленные махальные, начальники принимались нервничать, суетиться и выравнивать свои части с исключительным рвением и вниманием. Некоторые генералы даже как-то сразу менялись в лице, утрачивая всю свою важность. … с момента появления на поле Николая Николаевича у всех начальников, особенно у крупных, делалось тревожно на сердце, ибо Николай Николаевич вполне справедливо считался грозой гвардии… Его лицо, заканчивавшееся книзу небольшой бородкой, было загорелое и неправильное. Оно не было красивым, но надолго врезалось в память, потому что оно не было обыкновенным военным лицом старого генерала. Это было …особенное лицо очень большого начальника-вождя – властное, строгое, открытое, решительное, и вместе с тем гордое. Взгляд у него был пристальный, хищный, как бы всевидящий и ничего не прощающий. Движения уверенные и непринужденные, голос резкий, громкий, немного гортанный, привыкший приказывать и выкрикивающий слова с какой-то полупрезрительной небрежностью. Николай Николаевич был гвардеец с головы до ног, гвардеец до мозга костей» [110].

Для поддержки монархических настроений в гвардейской среде генерал-адъютант Безобразов на очередном совещании чинов объединений, подержанный генералами Леховчем и Киселевским, высказался за безоговорочное подчинение всех сил Гвардии великому князю. Однако великий князь Николай Николаевич, ставший впоследствии покровителем гвардейских частей в зарубежье, не спешил поддерживать ни одну из предлагаемых ему программ по будущей реорганизации Гвардии, «в рассеянии сущей». И потому руководством Общегвардейского объединения на очередном собрании 25 ноября 1924 года, в дополнение к ранее принятому уставу, был выпущен «Наказ Гвардейским Объединениям во Франции», первый пункт которого гласил: «Объединение предоставляет себя в полное распоряжение Верховного Главнокомандующего, великого князя Николая Николаевича для борьбы за спасение Родины и восстановления в ней законной Монархии».

Дистанцироваться от возложенной миссии великий князь более не мог, невольно став объединяющим началом и живым символом российской монархической власти. Колебания великого князя в вопросе возглавления Общегвардейского объединения были отмечены его недоброжелателями, посчитавшими их уступками французским социалистам и масонам, стремившимся не допустить возрождения русского монархизма в сердце республиканского государства. Да и среди соотечественников во Франции, великий князь обрел больше критиков, нежели искренних почитателей. Многие из эмигрантов знали его по прежней службе, а кое-кто даже испытал на себе особенности великокняжеского характера на разных этапах военной карьеры [111], чего ему не простили в эмиграции.

Однако все это не мешало большинству гвардейцев, забыв прежние обиды, разглядеть в личности великого князя один из немногих оставшихся в изгнании символов былой имперской державности, служивший значительной моральной опорой на чужбине. Тем не менее отношение в гвардии к великому князю оставалось далеким от единодушия. Нередко в частных беседах можно было услышать, что возведение великого князя на пьедестал руководства Гвардией в эмиграции не разрешило накопившихся там социальных и политических проблем. Временное группирование ветеранских отделений за границей под именем «популярного вождя» лишь отдалило, но не отменило их последующий неизбежный распад. А последующие политические события и международная политика СССР в конце 1920-х – начале 1930-х годов не дали возможности вождям гвардии сформировать боевые подразделения на основе гвардейских объединений и тем более начать их переброску к границам России, как было задумано Безобразовым в середине 1920-х. Проведенная подготовительная работа по формированию боевых кадров Гвардии оказалась напрасной и не имела ближайшей исторической перспективы.

После скоропостижной кончины его высочества на южно-французском курорте Антиб и кончины в июле 1934 года А.М. фон Кауфмана-Туркестанского, начальником Общегвардейского объединения вновь стал генерал-лейтенант Владимир Андреевич Лехович, вернувшийся в январе 1929 года из Америки во Францию.