Андрей Пржездомский - Тайный код Кёнигсберга

В годы Второй мировой войны в кабинетах комендатуры размещались подразделения тылового обеспечения вермахта, а также службы окружного и гарнизонного пастора. Германская военная машина работала довольно четко, однако по мере того, как Восточный фронт откатывался к границам рейха, в стенах кирпичного дома с овальными медальонами на фасаде воцарилось уныние и ожидание близкого краха. Среди офицеров стали нередки «опасные разговоры» и анекдоты, в которых Гитлер и Гёринг фигурировали отнюдь не в роли «спасителей нации». А после покушения на Гитлера в июле 1944 года неожиданно для всех гестапо арестовало генерала Фридриха фон Рабино, начальника военного архива, имевшего немало научных трудов, в том числе посвященных деятельности небезыз вестного генерала Секта – бывшего руководителя германского Генштаба. Средь бела дня престарелого генерала буквально выволокли из его рабочего кабинета и грубо втолкнули в открытую дверь стоявшего у подъезда черного лимузина. Известный военный архивист и историк закончил свою жизнь, как и многие из заговорщиков, в мрачных казематах берлинской тюрьмы Плётцензее, где ретивые профессионалы-палачи приводили в исполнение приговоры гитлеровского суда.

Униформа 1813 года – экспонат Крепостного музея

От воинственного духа здания не осталось и следа

На этом, естественно, драматическая судьба интересующего нас дома на Клинической не закончилась. Весной 1945 года район, расположенный восточнее Замкового пруда, был подготовлен гитлеровцами к обороне. Не только укрепленные башни и бастионы Литовского вала должны были сдержать атаки наступающей Красной армии. Практически все здания Росгартена, уцелевшие после бомбардировок и обстрелов, были превращены в опорные пункты. Массивная баррикада из кирпичей и металлических рельсов перегораживала улицу, а в окнах комендатуры были оборудованы амбразуры – эти огневые точки позволяли держать под обстрелом прилегающие улицы.

Наступление наших войск, как известно, было столь стремительным, что к исходу 9 апреля практически весь город был в руках советских солдат. Пятая гвардейская дивизия 8-го гвардейского стрелкового корпуса нанесла удар вдоль Замкового пруда, обеспечив плацдарм для окончательного разгрома остатков кёнигсбергского гарнизона в районе площади Парадеплатц и Королевского замка. При этом «тридцатьчетверки» и самоходки, подавляя огнем сопротивление противника, вышли к заросшим кустами берегам пруда. Несколько десятков гитлеровцев, засевших в кабинетах и подвалах комендатуры, осознав бессмысленность сопротивления, предпочли нестройной колонной отправиться к пункту сбора военнопленных, чем оказаться погребенными под развалинами. Возможно, поэтому здание комендатуры оказалось почти неповрежденным, если не считать разбитых окон и полуобвалившейся кое-где крыши.

Много лет прошло после окончания войны. У здания бывшей комендатуры за это время было немало новых хозяев. Вряд ли они знали о том, что происходило в стенах этого дома. И теперь ничто не напоминает о событиях, которые разворачивались здесь в течение последнего столетия. События эти, как читатель уже понял, были далеко не однозначными, как, впрочем, и вся мировая история, коснувшаяся этого города.

Теперь повернем вправо, на улицу Керченскую, которая когда-то называлась Альтросгертер Кирхенштрассе, то есть улица Старой Росгартенской кирхи, и вела прямо к стоявшей здесь неподалеку церкви. Но остановимся на несколько минут у комплекса больничных корпусов и постараемся разглядеть среди строений приметы прошлых лет. Прежде всего вам, конечно, бросится в глаза необычная кирпичная постройка с фронтонами, напоминающими сразу о нескольких архитектурных стилях. С одной стороны – узкая форма парных окон несет в себе готические мотивы, в то время как верхнее завершение фронтонов выполнено явно в романском стиле. Такое сочетание свойственно было для архитектуры XIX века, когда модерн еще не захватил господствующие позиции, а старые классические стили уже не соответствовали духу нового времени.

Больница милосердия