Александр Широкорад - Великая речная война. 1918–1920 годы

В ночь на 5 мая «Кент», ведя на буксире канонерскую лодку «Страшный», покинул Пермь и пошел вниз по течению. Как писал Джеймсом: «Река, вздувшаяся от паводка, иногда достигала двух миль в ширину, мосты были громадны, а баржи столь велики, что длина одного только румпеля была 30–40 футов. Многочисленные мели делали русло небезопасным даже при нашей осадке в 4 фута 6 дюймов, но, к счастью, наш капитан хорошо знал Каму.

9 мая мы прошли мимо Сарапула, большого города, расположенного примерно в 300 милях от Перми, и на следующий день прибыли в Елабугу. Отсалютовав флагману, мы пришвартовались к плавбазе первого дивизиона «Наталья».

Я явился к адмиралу Смирнову. Он информировал меня о ходе боев и расположении войск, с которыми нам предстояло взаимодействовать…

«Суффолк» завершил монтаж шестидюймового орудия до нашего выхода из Перми, но во время испытательных стрельб у него обнаружились задержки при возврате из-за неисправных пружин. Поломка произошла еще зимой, при стрельбе с замерзшим накатником, однако не была замечена вплоть до испытаний в Перми. Попытки усилить пружины за счет подкладки шайб дали некоторый результат, но возврат продолжал оставаться очень медленным. Мы запросили новые пружины из Владивостока, а пока «Суффолк» двинулся вниз по реке и 14 мая пришел в Елабугу».

14 мая в 17 часов передовой отряд красной флотилии в составе канонерских лодок «Ваня-коммунист» (флаг комфлота), «Авангард Революции», «Кубань» и «Волгарь-доброволец», подойдя к деревне Соколки в устье Вятки, обнаружил ниже деревни Котловки сторожевой корабль 3-го дивизиона белых «Грозящий», по которому немедленно открыл огонь. «Грозящий» отвечал из своих 75-мм пушек, но силы были явно не равны. Через 15 минут он получил прямое попадание в котельное отделение. В тот же момент из-за моста со стороны деревни Котловки появились четыре белые судна [39].

Джеймсон писал: «Наше положение было невыгодным, так как большевики поставили свои батареи на высоком берегу, господствующем над местом впадения Вятки в Каму. Кроме того, как сказано выше, дальнобойность орудий противника превышала нашу – нередко более чем вдвое.

Позиция красных была выбрана удачно: против солнца, в тени берега. Нам это затрудняло наводку, а мы представляли для них прекрасную мишень.

Следуя за флагманом третьего дивизиона, «Кент» пошел на сближение с противником, однако, не имея дальномеров и полагаясь лишь на доклады корректировщиков, мы не могли накрыть цель. Вражеские снаряды ложились не только вокруг наших кораблей, они долетали до плавбазы и деревни Котловки. Река в этом месте казалась широкой, но затопленные берега и прибрежные мели не позволяли рассредоточиться и заставляли держаться фарватера. Поэтому флотилии было приказано повернуть назад. В это время подошел «Суффолк» и из своего шестидюймового орудия подавил батарею, укрытую за церковью в деревне Сальковке. Затем он перенес огонь на корабли красных и заставил их уйти вниз по течению».

В свою очередь Стасевич писал:

«Красные канлодки перенесли свой огонь на появившиеся корабли противника, но не стремились с ними на сближение, а, пользуясь большой дальнобойностью своей артиллерии, держали его под огнем на предельных дистанциях. Противник также не стремился на дистанцию решительного боя и после получасовой безрезультатной перестрелки скрылся за поворотом реки кверху». [40]

В ходе боя на канонерке «Авангард Революции» вышло из строя рулевое устройство, и канонерку увел вниз буксирный пароход. Этим, а также отсутствием данных о численности белой флотилии Смирнов оправдывал перед начальством свою пассивность.

Еще утром, в 9 часов, красные подняли в воздух три гидросамолета. Один из них быстро вернулся, якобы потеряв ориентировку. Два других, пилотируемые Истоминым и Дмитриевым, попытались атаковать плавбатарею «Суффолк».

Джеймсон писал:

«Две или три бомбы упали недалеко от «Суффолка», не нанеся ему вреда. Суда флотилии открыли огонь по второму гидроплану, он снизился, приводнился рядом с базой и сдался. Тем временем вернулся первый, был нами обстрелян и тоже приводнился и сдался. Ни один самолет не имел повреждений, и, хотя показания летчиков расходились, удалось доказать, что первый гидроплан совершил вынужденную посадку из-за неисправности в моторе, а экипаж второго, увидев первый внизу, принял нашу базу за свою. Пилоты были моряками, то есть считались самыми ревностными из большевиков и подлежали немедленному расстрелу».