Коллектив авторов - Западная Белоруссия и Западная Украина в 1939-1941 гг. - люди, события, документы

Одним из существенных элементов, который влиял на ухудшение отношения к власти даже слоев, в первое время доброжелательно к ней относившихся, была экономическая ситуация. Когда в Польше после 1989 г. возникла возможность исследования истории земель, которые в 1939–1941 гг. находились под советской оккупацией, в первую очередь была поднята политическая тематика — особенно проблема репрессий. Недостаток исследований экономической истории обусловил консервацию эмоционального образа этой политики, закрепленной в воспоминаниях тех лет, ассоциирующейся главным образом с конфискацией имущества граждан, а также разных учреждений и обществ, которое массово вывозилось вглубь СССР. Политику эту можно было определить как грабительскую. Подобным образом оценивали советские историки экономическую политику польского правительства в межвоенный период. Эти самые историки в целом очень позитивно описывали экономические перемены на восточных землях после 17 сентября 1939 г, подчеркивая развитие промышленности, ликвидацию безработицы и преодоление довоенной отсталости. В этом месте стоит обратить внимание на оценки еврейских историков, которые, очерчивая продвижение беднейших групп еврейского населения, напоминали о конфискациях и репрессиях, которые коснулись тогда более богатых евреев, а также трагической ситуации большинства беженцев из центральной Польши.

Очевидно, что восточные земли межвоенной Польши были в хозяйственном отношении развиты слабо, однако экономические изменения на этих землях в 1939–1941 гг. заключались главным образом в преобразовании экономического строя, фактической ликвидации частной собственности и свободного рынка. Рост производства достигался преимущественно экстенсивными методами, посредством увеличения объема и времени труда, которые сопровождала большая расточительность средств, что часто делало производство нерентабельным. На занятых территориях органы советской власти реализовывали разные инвестиции, но, по мнению Марека Вержбицкого, в 1940 г инвестиционные расходы на одного жителя в восточной Белоруссии были в несколько раз больше [129] Wierzbicki М. Sowiecka polityka ekonomiczna па ziemiach wschadnich przedwojennej Polski (tzw. Zachodmej Ukrainiei Zachodmej Bialorusi) w latach 1939–1941 // Pamięć i Sprawiedliwość. 2009. № 1, S. 222. . Следует добавить, что расходы осуществлялись не только за счет остальной страны, так как советское государство приняло имущество здешних предприятий и учреждений, а также отдельных граждан, вместе с банковскими активами и вещами, заложенными в ломбардах. Стоит подчеркнуть, что выгодной предпосылкой для развития местной текстильной промышленности (главным образом белостокский промышленный округ) было освоение нового рынка сбыта, каковым являлась территория СССР

В случае других отраслей экономики целью власти также было преобразование их по советскому образцу, хотя сразу к этому не приступили. Так, в сфере сельского хозяйства часть деревенской бедноты изначально могла быть удовлетворена, так как ей передали, по крайней мере, 430 тыс. га земли разделенных помещичьих имений, более 14 тыс, лошадей и 33 тыс. голов другого домашнего скота. Вскоре, однако, различными методами начали оказывать давление при проведении коллективизации (в том числе ввели максимальные размеры сельских хозяйств). Однако до нападения Германии на СССР в «Западной Белоруссии» сумели организовать только 1115 колхозов, которые охватили небольшую часть крестьянских хозяйств. И меньше всего их оказалось в Белостокской области — только 5 %. Если к этому прибавить очень слабые результаты совхозного строительства в неразделенных имениях, то очевидно, что подобная политика вызвала снижение сельскохозяйственного производства. Тем временем спрос на продукты питания вырос, так как на территорию «Западной Белоруссии» прибыли с востока десятки тысяч служащих и сотни тысяч солдат Красной армии.

Уже с начала функционирования советской власти, вследствие уравнивания курсов злотого и рубля (до войны 1 злотый = 3,3 рубля), запрещения повышения цен, а потом введения цен официальных, полки магазинов опустели. Ситуация, особенно с продовольственными товарами, быстро стала катастрофической. В итоге развивался «черный рынок», на котором цены в несколько раз превышали государственные. Очень интересное сопоставление по этой проблеме на примере Бреста сделала Оксана Петровская. Один килограмм картофеля официально стоил 0,3 рубля, а на «черном рынке» — 1,5 рубля, 1 кг сахара — соответственно 5,7 и 40 рублей, а 1 кг колбасы — 6 и 15 рублей [130] Петровская О. Реалии советской жизни: культура и быт Бреста в 1939–1941 годах // Radziecka agresja 17 września 1939 г. i jej skutki dla mieszkanców ziem polnocno-wschodnich II Rzeczypospolitej; red M. Gnatowski, Bialystok, 2000. S. 242. . Несмотря на формальный запрет, власть терпела существование «черного рынка», потому что он амортизировал недостаток товаров в магазинах. Марек Вержбицкий дал такую оценку: «Уровень жизни в сравнении с довоенным периодом отчетливо ухудшился. Зарплата рабочих, служащих и учителей незначительно превысила довоенный уровень и колебалась от 80 до 250 рублей, в то время как цены выросли в несколько и даже в несколько десятков раз». По мнению того же автора, лучше были обеспечены руководящие кадры в администрации и органах безопасности, которые имели более высокие заработки и специальное снабжение. Представляется также, что большинство тех, кто ранее долгое время оставались безработными, улучшили свое положение.