Коллектив авторов - Западная Белоруссия и Западная Украина в 1939-1941 гг. - люди, события, документы

О жестокости некоторых боев свидетельствует следующий пример. Красноармейцы-«освободители» не щадили не только взрослых противников, но и детей. Свидетельница событий Г. Липиньская вспоминала: «На одном из танков вижу распятого мальчика — тринадцатилетнего Т. Ясиньского, который пробовал бутылкой поджечь танк». Есть сведения, что в Гродно были расстреляны 20 учеников, защищавших Дом стрельца (патриотической организации), причем замечено, что исполнителями казни были не солдаты Красной армии, а уже сотрудники НКВД. Это была не единственная подобная акция в городе по уничтожению оказавших сопротивление учеников и учителей. Особое внимание советских карателей притягивали харцеры — ученическая молодежь польской патриотической организации. По словам местного жителя В. Новицкого, еще в сентябре 1939 г. группы детей в возрасте 10–15 лет по 15–20 человек под вооруженным конвоем уводились из города в лес на расстрел [580]. Следовательно, во многих случаях школьная молодежь погибала не в боях, а при захвате в плен. Вместе с тем, подобные воспоминания требуют скрупулезной верификации при введении их в научный оборот, так как их носители в силу обиды на советскую власть нередко склонны гиперболизировать ее пейоративность.

Пленных продолжали уничтожать и в дальнейшем. Только в трех лагерях для военнопленных из офицеров резерва было убито 832 учителя и преподавателя. Судя по всему, цифра касается выходцев со всех восточных «кресов», на долю же территории, присоединенной к БССР, можно предположить, приходится около 400 человек. Белосточина потеряла таким образом 64 педагога [581].

Наиболее оперативно репрессивная машина развернулась на землях Виленщины, которые передавались Литве. По сообщению народного комиссара НКВД Белоруссии, которое сохранялось под грифом «совершенно секретно», «по городу Вильно на 5 октября этого года установлены 253 (! — А. Г. ) общественные организации с полными установочными, характеризующими данными (название, время создания, фамилии руководителей, местонахождение и характеристика деятельности их)», в том числе «Союз польских учителей». Нещадно отнеслись большевики и к белорусской интеллигенции, арестовав самых активных на специально созванном собрании, на которое белорусские националисты доверчиво пришли [582].

На остальной присоединенной территории такого «цейтнота» не было, что позволило проводить процесс перетряски и фильтрации педагогических кадров не так резко, но и не настолько тихо, чтобы его не заметить. В советских исторических исследованиях по этому поводу старались ограничиваться общими фразами, не раскрывающими всей полноты проблемы. Сообщалось лишь, что реакционные «старые кадры» усложняли «проведение в жизнь мероприятий партии и правительства в деле культурного строительства и внедрения советской педагогики в системе народного просвещения» в западных областях Белоруссии в конце 1939 г

Основная масса арестов среди педагогов на территории Западной Белоруссии пришлась на первый учебный год. В первую очередь арестовывали тех, кто считался наиболее опасным для советской власти — социально активных, заметных, влиятельных, таких, как, например, директора гимназий. Не всегда пользовались доверием у большевиков и лишенные должностей во II Речи Посполитой учителя-белорусы, получившие осенью 1939 г. работу, в том числе и на руководящих должностях. Они также оказались «под присмотром» властей и подвергались арестам, как, например, руководитель Крынского районо Н Чернецкий. Впрочем, последнему удалось из-под ареста сбежать.

Как правило, потенциально опасные, по мнению представителей новой власти, ставились на учет и брались в «агентурную обработку» — первый этап на пути к аресту. Волна арестов захлестнула белорусскую интеллигенцию: сотни учителей так и не успели развернуть педагогическую деятельность в реорганизованной школе, в которой многие из них надеялись вести обучение на родном языке. Наибольшие потери понесло польское учительство, и в результате стала ощущаться нехватка компетентных кадров для польскоязычных школ. Не обошли своим вниманием силовые органы и иные национальные школы. Так, в июне 1941 г. и без того испытывающие острую нехватку специалистов украинские школы недосчитались 30 арестованных учителей [583]. Подозреваемых работники НКВД забирали не только ночью. Часто вызывали учителей в районо и там арестовывали. Некоторых такая участь постигала прямо на уроках. К этому стоит прибавить учителей, осужденных за нарушение трудовой дисциплины в соответствии с указом от 26 июня 1940 г, каравшего даже за опоздания [584].