Александр Дудин - Молодинская битва

Своеобразно проводилось заселение Москвы. Известно о выводе из Новгорода в Москву в октябре 1571 года купцов ( «гости веденыя» ) – из «земщины» сорок семейств, а «из опришной стороны» шестьдесят семейств [14.110–111]. Перевод новгородских купцов следует рассматривать, очевидно, не только в плане проводимых Иваном Грозным внутриполитических карательных мер. Он проводился также с целью усиления обороны Москвы.

Оборона Москвы была поручена князьям Ю. И. Токмакову и Т. Долгорукову [26]. Из отдельных источников видно, что в Москве продолжалась обычная деятельность многих государственных учреждений – «у холопья суда» («из холопья суда») служили князь А. Ромодановский и В. А. Белов; «на Земском дворе» – И. Мятлев и С. Нагой, М. Горской, казначей князь В. Масальский, печатник Б. Сукин, дьяки, конюшенный С. Третьяков [21.306].

Военные приготовления проходили и по линии увеличения численности расположенных там войск. С 1569 года размещение полков «на берегу» становится обязательным. С 1572 года практически ежегодно выделялось пять полков численностью 60 тысяч человек [38.22–23, 29, 44].

В феврале 1572 года по новгородским монастырям был разослан приказ «слуги монастырьские ставший, с лошедми и с пансыри, со всем запасом к Москве, на службу», с тем, чтобы, вероятно, усилить расположенное «на берегу» войско [14.110].

Наряду с обычными приемами комплектования армии, в широких размерах к обороне привлекается казачество, используются иностранцы-наемники.

Сложным вопросом был выбор главнокомандующего, поскольку было мало людей, подходящих на эту ответственную должность, а также в связи с напряженной политической обстановке в стране. «Настоящие воеводы великого князя все перебиты» [28.512]. В конце концов, выбор пал на земского воеводу князя Михаила Ивановича Воротынского – выдающегося военачальника, «муж крепкий и мужественной и в полкоустроениях зело искусный» [9.287].

Андрей Курбский, говоря о Михаиле Воротынском как о крупном русском полководце, писал, что он был известен далеко за пределами Руси. При чем не только в христианских государствах, но и «у главных бусурманов, сиречь у Турков, понеже не мало от турецкого войска на той то предреченной битве тогда быша (битва у Молодей – А.Д.), наипаче же от Багмета баши великого двора мнози быта на помощь послами Перекопскому цареви» [9.289]. Сходной оценке предшествовавшей деятельности Михаила Воротынского придерживается один из самых ранних исследователей полководца И. Беляев [25.7].

Михаил Воротынский являлся Рюриковичем в XXI колене и вторым сыном удельного князя и московского боярина Ивана Михайловича Воротынского. В 1534 году Иван Воротынский вместе со своими тремя сыновьями был арестован, лишён своего удела (Воротынского княжества) и отправлен в ссылку на Белоозеро. После смерти отца Михаил был выпущен на свободу и получил треть его удела.

Знатность рода давала князю в местнической системе значительные преимущества и способствовала его военной карьере. В 1542 году с отрядом из Одоева преследовал отступающих крымцев, догнав и разбив их на Куликовом поле. В 1543 году Воротынский первый воевода в Белёве, а в 1544 – второй воевода большого полка на береговой службе и наместник в Калуге. Осенью того же года из-за местнического спора трёх князей, оборонявших южный рубеж – Петра Щенятева, Константина Курлятева и Михаила Воротынского – войску крымского «царевича» Имин-Гирея удалось разорить окрестности Белёва и Одоева, пленив многих жителей. Из-за этого Воротынского направили на воеводство в отдалённый Васильсурск.

В Казанских походах 1545–1552 годов он был одним из руководителей: в 1547 году – воевода полка правой руки, в 1549 – воевода левой руки в Ярославле, в 1552 – второй воевода большого полка. Именно взятие Казани принесло Воротынскому всеобщую известность и славу.

26 августа 1552 года он руководил частью большого полка, которая под интенсивным огнём казанцев подкатывала к городской стене туры – осадные укрепления в виде башенок. Людям Воротынского удалось в том числе отразить вылазку из города, предпринятую оборонявшимися. Подкатив туры на необходимое расстояние, Воротынский приказал рыть вокруг них окопы и оборонял захваченные позиции всю последующую ночь, в течение которой казанцы не раз совершали вылазки. Впоследствии, на позициях Воротынского русские войска установили артиллерию, которая наносила городу серьёзный урон, а военный инженер дьяк Иван Выродков соорудил 13-метровую передвижную башню. Когда казанцы совершили ещё одну крупную вылазку, завязался тяжёлый бой, в ходе которого Воротынский был легко ранен. Однако и эту атаку удалось отбить. 30 сентября, когда русские подорвали мины и разрушили большой участок городской стены, Воротынский участвовал в приступе Арских ворот и захватил участок стены, на котором со своими людьми удерживался два дня. Генерального приступа не последовало, основное русское войско лишь готовилось к нему, пока казанцы вновь укреплялись в городе. За это время Воротынский с помощью немецкого «розмысла» вывел подкоп под позицию неприятеля и взорвал её с помощью 48 бочек пороха. Когда же начался генеральный приступ, Воротынский со своим полком был в самой гуще событий. После взятия города Воротынский получил почётное задание возглавлять ту часть русской армии, которой возвращалась в Москву «полем», а за воинские заслуги при осаде и боях на улицах города был включён в состав ближней думы царя.