Владимир Сядро - Загадки истории. Маршалы и сподвижники Наполеона

Нужно сказать, что к моменту падения Бастилии из всех будущих маршалов только один Мармон был знаком с Наполеоном Бонапартом. Мармон нес службу в гарнизоне Дижона, а неподалеку – в гарнизоне Осера (Оксерра) служил Наполеон. Бонапарт часто наведывался в соседний гарнизон, там он вскоре и сблизился с родственной душой в артиллерийском деле – Огюстом Мармоном. Наполеон с первого знакомства произвел на Огюста настолько благоприятное впечатление, что тот «пел дифирамбы своему новому другу при любом удобном случае и даже как-то пригласил его домой, чтобы познакомить с родителями». Правда, Мармону-старшему невзрачный офицер с полным отсутствием светских манер совершенно не понравился. Огюст Мармон, однако, по словам английского историка Р. Ф. Делдерфилда, оказался «весьма проницательным молодым человеком. Несмотря на все советы со стороны, он оставался верным своему мрачному другу. Он смог распознать гения и таким образом стал первым человеком во Франции, прицепившим повозку своей судьбы к колеснице Бонапарта». Бонапарт, будучи сам артиллеристом, в свою очередь тоже оценил способности молодого офицера и взял его к себе адъютантом. Так будущий маршал вошел в «команду» Наполеона, с которым на многие годы безраздельно связал свою судьбу.

Следуя за своим кумиром, Мармон принял участие в осаде Тулона, захваченного англичанами. Здесь он вновь проявил себя как отличный специалист своего дела и в ноябре 1793 года был произведен в капитаны. Руководя огнем нескольких артиллерийских батарей, он заставил английские корабли отойти от крепости на внешний рейд. В результате блокированные в Тулоне мятежники лишились мощной огневой поддержки английской эскадры, что существенно облегчило революционным войскам овладение этой крепостью. Взятие Тулона в декабре 1793 года вошло в историю как звездный час будущего полководца Наполеона Бонапарта. Слово «Тулон» стало метафорой, означающей момент блестящего начала карьеры никому не известного молодого военачальника. В суровых боевых условиях окрепла дружба Мармона и Бонапарта, в которой, однако, по свидетельствам некоторых историков, не все было однозначно. «С этих пор одна сторона начала выказывать любовь и доверие по отношению к другой, а та, другая, встречала эти сантименты с холодной расчетливостью и расплачивалась пустыми словоизлияниями. Натура Мармона была сходна с натурой Массена – за исключением того, что доминантой для него были не деньги, а власть и стремление любой ценой оказаться на стороне победителя», – писал Делдерфилд на страницах книги «Маршалы Наполеона».

После захвата Тулона капитан Бонапарт совершил огромный прыжок в своей карьере – он стал бригадным генералом. К тому же к нему благосклонен младший брат всесильного Максимилиана Робеспьера – Огюст Робеспьер. Правда, после государственного переворота 27 июля 1794 года, приведшего к свержению якобинской диктатуры, эти дружественные отношения чуть не стоили головы Бонапарту – его арестовали и посадили в тюрьму. Арест героя Тулона поверг Мармона в уныние.

По словам С. Нечаева, Мармон и Жюно – также близкий друг и адъютант Наполеона – «находились в Марселе, ожидая решения и своей судьбы тоже. С момента ареста Бонапарта они не получали ни одного су жалованья и вынуждены были жить в убогой гостинице, не имея возможности заплатить за более или менее приличную квартиру. Они готовы были бросить все и бежать, если понадобится, с Наполеоном за границу». Говоря о том магическом воздействии, которое оказывал Бонапарт на своих подчиненных, шведский ученый и писатель Ф. Кирхейзен писал, что уже в то время оно было настолько велико, что его сподвижники «отказывались от отечества, семьи и надежд на повышение, лишь бы следовать за своим генералом».

К счастью для Бонапарта, арест его был недолгим. Вскоре он был выпущен на свободу, восстановлен в своем звании бригадного генерала и даже возглавил военную экспедицию на свой родной остров Корсика, чтобы освободить его от англичан. Мармон последовал за своим генералом, получив от Бонапарта начальство над обозом. Экспедиция, правда, закончилась полным провалом: 13–14 апреля 1795 года французские корабли были атакованы английским флотом. «Это поражение, – пишет Ф. Кирхейзен, – положило конец всей экспедиции на Корсику. Войска получили 12 марта 1795 года приказание тотчас присоединиться к итальянской армии. Надежда Наполеона рушилась! Он остался без определенной должности, так как его пост инспектора побережья был передан тем временем его соотечественнику Казабьянке».