Владимир Сядро - Загадки истории. Маршалы и сподвижники Наполеона

Став на путь предательства и измены, семейство Мюратов само себя загоняло в угол. Сторонники Наполеона, которые совсем недавно были их друзьями, теперь их просто презирали и ненавидели. А от Каролины отвернулась даже ее мать. Дочь пыталась оправдаться перед ней, заявив, что не виновна в происшедшем и никак не влияла на решения своего мужа. Но мадам Летиция, хорошо знавшая, на что способна Каролина, возразила ей: «Только через твой труп смог бы твой муж порвать с твоим братом, твоим благодетелем и твоим господином».

Отречение Наполеона еще больше запутало планы маршала. В мае 1814 года он отводит свои войска в Неаполитанское королевство. А что же делать дальше? Мюрат в растерянности. Надо сказать, что ему всегда было свойственно метаться в поисках наиболее выгодных условий, особенно когда вокруг все было зыбко и неясно. Хотя после падения Наполеоновской империи Мюрат и Каролина остались единственными из клана Бонапартов, кому удалось удержаться на своих местах и сохранить корону, они не чувствовали себя в безопасности. Незримое клеймо предательства словно отгородило их от окружающих: им не верили даже австрийцы, которых с такой легкостью венценосные супруги записали себе в друзья. К тому же Папа Пий VII настаивает на возвращении их королевства неаполитанским Бурбонам, а воссевший на прародительский трон во Франции Людовик XVIII тоже намерен оспаривать право Мюрата на неаполитанскую корону, отнятую у легитимной династии. В этих условиях положение Иоахима и Каролины становится более чем неопределенным. Загнанный в угол, Мюрат доходит до того, что готов теперь предать своих нынешних союзников и заключить оборонительный союз с Парижем против… Австрии. В мае 1814 года он даже пишет раболепно-заискивающее письмо французскому королю: «Прошу Ваше Величество принять мои поздравления. Провидение призвало Вас на трон Людовика Святого и Генриха IV. Рожденный французом, я храню в сердце чувства почтения и любви к благородной крови Генриха IV и Святого Людовика». И тут же расточает добрые уверения итальянским патриотам, ратующим за независимость Италии.

Читая все это, нельзя не задаться вопросом: неужели Мюрат действительно верил в то, что ему, человеку, не имеющему богатой родословной, пламенному революционеру и соратнику Наполеона, феодальные монархи позволят спокойно восседать на троне, отобранном у «законных» правителей? Если он на самом деле рассчитывал на это, то его наивность, доверчивость, политическая безграмотность и совершенная недальновидность не могут не удивлять. Как и следовало ожидать, притязания наполеоновского маршала на Неаполь не получили поддержки среди участников Венского конгресса 1814–1815 годов, куда его представители даже не были допущены. В пространном заявлении, сделанном там министром иностранных дел Франции, князем Шарлем Талейраном, настоятельно предлагалось вернуть неаполитанский престол «легитимному монарху». Этот прожженный интриган и лицемер, названный Наполеоном «дерьмом в шелковых чулках», когда-то выступавший против императора с Мюратом заодно, теперь не жалел для него пренебрежительных выражений: «О каком это неаполитанском короле идет речь? Мы совершенно не знаем человека, о котором здесь говорят. Необходимо изгнать Мюрата, ибо пора вытравить неуважение к законному престолонаследию из всех уголков Европы, если мы не хотим, чтобы Революция продолжала тлеть». В том же духе высказался и представитель испанского двора, граф де Лабрадор. Их поддержал русский посланник Каподистрия: «Он (Мюрат) – глава масонов и сторонник итальянской независимости; стоит лишь внимательно прочитать то, что выходит из его лавочки, и вы всегда найдете слова „единство“, „независимость“, „национальные силы“, с помощью которых он пытается привлечь симпатии итальянцев для увеличения числа своих сторонников на полуострове».

Уяснив, что обстановка на конгрессе складывается не в его пользу, Мюрат поспешил в Неаполь. Там он срочно приступил к укреплению своей армии, готовясь к самому худшему. Но тут события во Франции вновь приняли неожиданный оборот.

Возвращение Наполеона с острова Эльба и его первые успехи на французской земле наконец-то подтолкнули короля Неаполитанского к решительным действиям. Он быстро забывает о своих нынешних союзниках и объявляет себя сторонником императора, которому пишет восторженное письмо: «С невыразимой радостью узнал я об отплытии Вашего Величества к берегам Империи. Мне хотелось бы получить некоторые сведения о возможных передвижениях наших войск в Италии и во Франции… Именно теперь я смогу Вам доказать, как я всегда был Вам предан и оправдаться в глазах Европы и Ваших собственных, заслужив справедливое мнение обо мне».