Евгений Шумигорский - Отечественная война 1812-го года

Нет сомнения, что в это именно время император Александр желал избежать немедленного столкновения с Францией. Шведская война только что была закончена приобретением Финляндии, но на руках была война с Турцией, не желавшей купить мир ценой уступки Молдавии и Валахии; в этом упорстве Турцию, не смотря на победы русских войск, поддерживали агенты Англии, Австрии и даже самого Наполеона. Притом Россия не была еще готова к борьбе с колоссальными силами Наполеона. В переписке с матерью, императрицей Марией Феодоровной, по поводу сватовства Наполеона, император Александр в начале 1810 года прямо заявлял, что для подготовки к войне с Наполеоном ему нужно выиграть еще по крайней мере три года. Вопрос был только в том, даст ли ему это время Наполеон. Действительно, вынужденный сближению с Россией предпочесть сближение с Австрией, Наполеон поддавался внушениям Австрии, надеявшейся только выиграть из столкновения двух опасных для нее соседей, какой бы ни был исход борьбы между ними, и, увлекаемый своим безграничным властолюбием, уже не считался с интересами России. Простыми указами он присоединил к Франции часть Тироля, Голландию, земли между Северным и Балтийским морями и вольные города Гамбург, Бремен и Любек. Вслед затем и таким же образом, вопреки условиям Тильзитского договора, присоединил он к Франции и владения герцога Ольденбургского, связанного узами родства с русским императорским домом, предлагая герцогу, как родственнику императора Александра, в обмен город Эрфурт с округом. В то же время Наполеон высказывал неудовольствие по поводу изменения нашей торговой политики. Строгое соблюдение континентальной системы, уничтожившей нашу морскую торговлю с Англией и вывоз сырья, привело к падению курса и ценности ассигнаций; между тем, огромные суммы, уходили из России за границу в уплату за предметы роскоши, главным образом, за французские товары. Это побудило императора Александра издать в декабре 1810 г. тариф или положение о нейтральной торговле, которым, между прочим, запрещен был ввоз в Россию многих изделий французских мануфактур. Узнав об этом, Наполеон жаловался, что постановление это лишает Францию торговли с Россией и нарушает их союзные отношения.

Особенно неприятны были для Наполеона военные приготовления России, о которых доносили ему его тайные и явные агенты. Приготовления эти внушали ему тем большие опасения, что они поддерживали надежды немцев на свое освобождение от французского ига. Не подчинив Александра своей воле, Наполеон не мог рассчитывать на покорность себе Германии, и над ним постоянно висела угроза новой европейской коалиции (соглашение держав). В то же время континентальная система, строгим соблюдением которой Наполеон надеялся сломить могущество Англии, без содействия России являлась, по его словам, пустою мечтою. От враждебных действий против России Наполеона удерживала лишь одна война в Испании и необходимость пополнить свою армию и военные запасы. До того времени, по донесению флигель-адъютанта императора Александра, Чернышева, он желал поддерживать переговоры с Россией, то угрожая ей, то обнаруживая по временам самые миролюбивые намерения.

Таким образом выясняются три видимые причины, которые вели к столкновению Россию и Францию: 1) польский вопрос, 2) дело Ольденбургское и 3) тариф 1810 г. Каждая из причин этих, по внимательном рассмотрении, не была настолько важной, чтобы обе колоссальные империи не могли сговориться между собою вместо того, чтобы начинать борьбу, от которой, могли выиграть только естественные их враги: Англия, Австрия и Пруссия. Недаром их петербургские и парижские агенты, совместно с французскими эмигрантами, делали все возможное, чтобы раздуть пламя вражды между двумя императорами, и боялись сближения между ними до самого момента вторжения Наполеона в русские пределы. Когда война сделалась неизбежною, Жозеф де Местр писал своему правительству: «в сущности ничто не мешает этим двум господам сговориться и поделить между собой Европу». Но в основе недоразумений, возникших между Александром и Наполеоном, было глубокое недоверие, их друг к другу. Александр был убежден, что Наполеон стремится поработить Россию, как порабощены были им другие европейские державы, а Наполеон, с своей стороны, не мог чувствовать себя в безопасности, зная, что Германия, в особенности Пруссия, при постоянных симпатиях к ней Александра, всегда найдет в нем опору в борьбе с своим притеснителем. Называя Александра, за его предполагаемую хитрость и неискренность, «греком восточной империи», Наполеон, конечно, не мог не знать, что при русском дворе он пользовался недоброй репутацией двоедушного и клятвопреступного корсиканца.