Винсент Питтс - Коррупция при дворе Короля-Солнце. Взлет и падение Никола Фуке

Оливье умер в 1686 году, успев увидеть начало карьеры своих сыновей, но за два года до смерти он потерял старшего сына Андре, на которого возлагал большие надежды. Как и в случае с потомками Фуке, Людовик XIV демонстративно принял услуги младшего поколения: Андре получил должность в Chambre ardente [1047], которая в 1679 году расследовала afaire des poisons [1048]. Более отдаленным потомкам Оливье предстояло сыграть важные политические роли в XIX веке; в его роду вплоть до XXI века продолжали появляться выдающиеся военные, дипломаты и писатели. Но сам Оливье в награду за верность принципам получил только уважение и почет, которым до сих пор окружена его память и украшено имя Ормессонов [1049].

Некоторые из судей, голосовавших за казнь Фуке, позже усомнились в своем решении. В конце 1667 года Ферриоль сказал за обедом мадам Бенар, что с тех пор успел передумать и жалеет, что его решение о смертной казни невозможно отозвать. По словам Ферриоля, Сент-Элен признавался ему, что после того, как проголосовал за казнь, он был до глубины души сражен раскаянием и утратил все желания, которые так к нему больше и не вернулись [1050]. Сент-Элен умер за несколько месяцев до этого разговора (в апреле 1667 года) от внезапного удара, случившегося с ним, когда он проезжал в карете мимо Бастилии [1051].

Те же, кто не пожалел сил, чтобы отправить Фуке на эшафот, были щедро награждены. Пьер Сегье, не сумевший обеспечить смертный приговор, на который надеялись Кольбер и король, продолжал купаться в королевских милостях. Правда, членом Conseil d’en haut , верховной власти при Людовике XIV [1052], он так и не стал. Его функции в основном сводились к судебным и административным. Он был номинальным главой нескольких комиссий, созданных для реформирования судебных кодексов в 1667 и 1670 годах. В 1668 году он имел удовольствие отпраздновать повторный брак своей дочери Шарлотты, вдовы герцога де Сюлли, не с кем иным, как с дядей короля Анри де Бурбоном, герцогом де Вернёй, внебрачным сыном Генриха IV [1053]. Отец невесты, потомок бурбонского аптекаря, вписал в брачном контракте свое имя рядом с именами потомков дома Бурбонов: Людовика XIV, королевы Марии Терезии, Филиппа Орлеанского и его супруги Генриетты Анны Английской [1054]. Сегье умер в 1672 году, оставив наследникам около 4 миллионов ливров. Он не достиг стремления всей жизни – титула герцога или пэра Франции, но удовольствовался тем, что этого ранга достигнет его внук [1055].

Кольбер продолжал делать блестящую карьеру в качестве одного из самых могущественных и доверенных министров Людовика XIV до самой своей смерти в 1683 году. Его достижения слишком широко известны, чтобы перечислять их здесь. Многие из финансовых реформ, к которым он под овации приступил в начале 1660-х, к концу десятилетия провалились. Ведь, подобно предшественникам, он столкнулся с необходимостью финансировать длительные и затратные войны при неадекватных доходах. Историки давно признали, что суровая необходимость финансировать военные действия заставила его прибегнуть ко многим из тех самых финансовых практик и механизмов, которые столь дорого обошлись Фуке [1056].

Кольбер скопил колоссальное личное состояние. Оно оценивалась в 12 миллионов ливров, что сравнимо с наследством, оставленным Лувуа [1057]. Трех своих дочерей он выдал за герцогов де Шеврёз, де Бовилье и Мортемара. Сын, маркиз де Сеньеле и позже министр флота, женился на одной из Матиньонов, чей род восходил к Бурбонам и Лонгвилям. Второй сын стал епископом Руанским. Еще трое погибли на полях сражений. Братья и племянники Кольбера тоже сделали блестящую карьеру на высоких государственных должностях.

Образ жизни Кольбера соответствовал его богатству и должности. Его парижскую резиденцию украшали великолепные гобелены, картины и другие предметы искусства. Его библиотека позже перешла в собственность государя, а затем – в собрание Национальной французской библиотеки [1058].

В 1670 году Кольбер купил поместье, известное как Со, недалеко от Версаля. С помощью Шарля Перро, Лебрёна и Ленотра он создал величественную резиденцию в окружении 700 акров садов. Там он несколько раз в году по торжественным случаям принимал короля и членов королевской семьи. В 1677 году он устроил для Людовика и двора колоссальный праздник, с выступлениями поэтов, представлением расиновской «Федры» и великолепным фейерверком [1059].

Дядя Кольбера Анри Пюссор, который был всего на четыре года старше племянника, продолжал тесно сотрудничать с ним. В 1665 году он возглавил комиссию, номинально под председательством Сегье, которой поручалось составить список всех королевских декретов в области как гражданского, так и криминального права. Это требовалось для того, чтобы ими могли пользоваться суды. Еще одним, не менее важным делом комиссии было составить единообразные процедурные правила для королевского судопроизводства во всей стране. Детище Кольбера, этот проект должен был не только улучшить качество судопроизводства, но и служить механизмом контроля, давая королю власть над судебной системой. Последняя же, по мнению Кольбера, довольно неохотно откликалась на королевское волеизъявление. В 1667 году результатом этого труда стал гражданский кодекс, а в 1670 году – криминальный. Еще три вспомогательных кодекса появились некоторое время спустя. Все вместе они составили то, что историки права называют Кодексом Людовика. Он оставался краеугольным камнем французского судопроизводства вплоть до революции.