Александр Зимин - Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV — первой трети XVI в.

Бояре занимали важнейшие должности в центральном и местном аппарате. Правда, дворцовые ведомства, непосредственно связанные с великим князем и его личными нуждами, как правило, не входили в компетенцию бояр. Туда назначались лица, менее знатные, но, во всяком случае, особенно преданные великому князю. Иногда функции дворецких (прежде всего в поземельных делах великого князя) исполняли бояре или окольничие. При назначении на военные должности, конечно, учитывались воинские способности княжат и бояр. При распределении этих постов великий князь руководствовался их положением на служебно-иерархической лестнице. Боярам поручались наиболее важные командные должности. Во главе полков во время наиболее крупных походов находилось по два военачальника (иногда и больше). В таком случае назначались один из представителей княжеских фамилий, а второй из числа нетитулованной (старомосковской) знати. Та же система применялась и при назначении на наиболее крупные наместничества.

Велика была роль Боярской думы и в ведении внешнеполитических дел. Бояре присутствовали на аудиенциях, дававшихся великим князем иностранным миссиям в Москве. [1570] ПДС. Т. 1. Стб. 26 и др. Они во время переговоров произносили «речи» от имени московского государя. [1571] Там же. Стб. 28, 30—31, 33 и др.; Сб. РИО. Т. 35. С. 4, 50—51 и др. Бояре и окольничие отправлялись в наиболее важные посольства. [1572] Сб. РИО. Т. 35. С. 138, 164, 413 и др. В тех случаях, когда во главе посольства ставился не думный человек, ему звание «боярина» как бы «придавалось» на время исполнения его миссии. [1573] Там же. Т. 41. С. 161 и др.

Боярам вместе с другими администраторами (особенно дьяками и лицами дворцовых ведомств) поручалось ведение переговоров о заключении мира. [1574] Там же. Т. 35. С. 381—382 и др. Переговоры с литовскими представителями неоднократно вели Яков Захарьич и Григорий Федорович Давыдов. [1575] Там же. С. 68—69, 313—314, 325—327, 350 и др. Иногда с виднейшими боярами (Яковом Захарьичем, кн. И. Ю. Патрикеевым, кн. В. Д. Холмским) обменивались посланиями литовские паны рады. Решения по важнейшим вопросам внешней политики принимались в результате «приговора» бояр и воли великого князя. [1576] ПДС. Т. 1. Стб. 201—202, 223, 239. Подробно вопрос о роли Боярской думы в посольских делах России конца XV—XVI в. изучен В. И. Саввой (Савва В. И. О Посольском приказе в XVI в. Харьков, 1917. Вып. 1. С. 1—56). Боярам докладывались поземельные дела княжат. [1577] АГР. Т. 1. № 50 (1538/39 г.): «стати на Москве перед бояры у доклада». В случае, когда Боярская дума выносила то или иное решение, в документах писалось, что «бояре приговорили», а когда к определенному решению не пришли, писалось «бояре поговорили». [1578] Сб. РИО. Т. 35. С. 598, 633 и др.; Т. 59. С. 34—35 и др.; Савва В. И. Указ. соч. Вып. 1. С. 21; Веселовский С. Б. Две заметки о Боярской думе // Сб. статей, посвященных С. Ф. Платонову. СПб., 1911. С. 299 и след.

Исследователей уже давно ставило в тупик кажущееся противоречие между совершенно определенными сведениями источников о том, что великий князь выносил свои приговоры после совета с боярами, и рассказом И. Н. Берсеня Беклемишева о том, что Василий III «запершыся сам третей у постели всякие дела делает». [1579] ААЭ. Т. 1. № 172. С. 142. Поэтому Н. И. Шатагин, например, считал, что Василий III «сводит на нет... роль боярской думы». С другой стороны, Г. Б. Гальперин исходит из тезиса о том, что «показания опальных бояр, выступивших против централизованного государства, не могут являться объективным источником для научного исследования». [1580] Шатагин Н. И. Русское государство в первой половине XVI в. Свердловск, 1941. С. 50; Гальперин Г. Б. Указ. соч. С. 48. Этот тезис неверен уже потому, что тенденциозными являются и свидетельства защитников централизации. Следовательно, показания Берсеня (кстати говоря, никогда не бывшего боярином) нуждаются в проверке по существу. А эта проверка показывает, что крамольный сын боярский был прав.

Характеризуя деятельность Боярской думы, надо иметь в виду две стороны. Во-первых, не все ее члены играли в ней равную роль. Так, крупнейшей фигурой в конце правления Василия III был М. Ю. Захарьин, а в годы регентства Елены Глинской — кн. И. Ф. Телепнев-Оболенский. Во-вторых, не всегда важнейшие дела поручались членам Боярской думы. Дворецкий, казначей, да и просто фавориты великого князя (вроде Шигоны Поджогина и некоторых дьяков), решали часто больше, чем те или иные бояре. Четкой регламентации деятельности лиц и учреждений в это время не существовало. Но в целом именно бояре занимали важнейшие посты в центральном и местном аппарате. Великий князь не мог еще существенно нарушить традицию, в частности назначить в Думу лиц, хоть сколько-нибудь не связанных с думными родами, но московский государь мог привлекать далеко не всех бояр, для текущей правительственной деятельности.