Александр Зимин - Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV — первой трети XVI в.

Иван Васильевич Хабар, женатый на дочери казначея Д. В. Ховрина, появляется в окружении Ивана III еще в 1495 г., когда в начале года едет провожать княгиню Елену в Литву, а затем с великим князем в Новгород. По сведениям «Казанской истории», он успешно оборонял Нижний во время осеннего нападения Мухаммед-Эмина 1505 г. Весной 1507 г. мы застаем его воеводой левой руки на Вязьме в полках В. В. Шуйского. В походе Якова Захарьича и В. Д. Холмского 1508 г. в Литву он второй воевода левой руки. Очевидно, за участие в военной кампании (а И. В. Хабар, несомненно, был талантливым полководцем) он получает звание окольничего. Впервые с этим званием он упоминается в сентябре 1509 г., когда сопровождает в Новгород Василия III. В 1514 г. И. В. Хабар оставлен на Угре с боярином С. И. Воронцовым. В 1517 г. он на Вязьме командует сторожевым полком. В 1519 г. на Луках он был вторым воеводой в передовом полку. В февральском боярском приговоре 1520 г. И. В. Хабар помещен седьмым после бояр и окольничих, но перед М. Ю. Захарьиным. С 1519/20 г. и, во всяком случае, по август 1521 г. И. В. Хабар — наместник в Рязани. Если говорить точнее, то с 1519/20 г. он был еще наместником в Перевитске, но после ликвидации Рязанского княжества в июне—августе 1521 г. он стал рязанским наместником. Находясь в Рязани во время набега Мухаммед-Гирея, И. В. Хабар умело организовал оборону города и способствовал тому, что крымские войска быстро покинули пределы России. В 1522 г. с другими воеводами отпущен в Коломну перед прибытием туда великого князя. Затем он стоял с войском «против Ростисловля». В неудачном походе на Казань 1524 г. он командовал большим полком конной рати. [1144] Сб. РИО. Т. 35. С. 164; Т. 95. С. 700; РК. С. 25, 40, 43, 44, 55, 61, 64, 66—70; Р. С. 175, 180; Казанская история. М.; Л., 1954. С. 60—61; Лихачев. С. 176; АСЭИ. Т. 3. № 390; ПСРЛ. Т. 30. С. 145. В декабре 1525—феврале 1527 г. И. В. Хабар наместничал в Новгороде. [1145] И. В. Хабар упоминается в духовной 1525 г. А. И. Шадрина (АРГ 1505—1526 гг. № 251). Сведения о наместничестве датируются декабрем 1525 г., декабрем 1526 г., январем и февралем 1527 г. (РИБ. Т. 17. № 226, 228; Копанев. С. 158; РИБ. Т. 15. № 25. Стб. 45—46). Летом 1528 г. в чине боярина он находился с войском в Вязьме. В 1531 г. стоял «на берегу» с кн. В. В. Шуйским. Присутствовал на свадьбе кн. Андрея Старицкого в январе 1533 г. [1146] РК. С. 14, 72, 75, 77, 78. Это последнее упоминание И. В. Хабара в источниках. Его сын Иван Иванович был видным боярином времен Ивана IV. [1147] Иван Иванович впервые упоминается вторым воеводой сторожевого полка летом и осенью 1535 г. (Там же. С. 87, 88). Весной 1536 г. был вторым воеводой полка левой руки (Там же. С. 89), летом 1537 г. — третьим в сторожевом полку (Там же. С. 91).

К родословной Добрынских приписан некий Дмитрий Заяц (якобы «первак», сын Константина Добрынского). От него пошли ярославские вотчинники Бирдюкины-Зайцевы. От него же происходят вотчинники Тверского и Старицкого уездов Поджогины (Гаврила Поджога — сын Данилы Дмитриевича Зайцева). [1148] РИИР. Вып. 2. С. 74; Род. кн. Ч. 2. С. 128; АФЗХ. Ч. 2. № 169. См. также: Веселовский. С. 314—315. Из них крупнейшей политической фигурой был Иван Юрьевич Шигона. Брата Шигоны Василия убили в Казани, [1149] ПСРЛ. Т. 8. С. 270; АФЗХ. Ч. 2. № 92, 93. В 1508/09 г. Василий был приставом при встрече литовских послов (Сб. РИО. Т. 35. С. 489). а другой брат — Федор никак себя не проявил. Заметим, кстати, что в окружении Василия III, кроме Шигоны, было еще несколько лиц, связанных с Тверью (среди них Карповы). Возможно, это был след еще тех времен, когда княжичу Василию поручено было управление Тверью (в 1490 г.).

В 1505/06, 1507/08, 1508/09 и 1509/10 гг. Шигона упоминался среди участников церемонии встречи литовских послов. Но в это время он уже выполнял важные поручения великого князя. Так, в 1508 г. он передавал «речи» Василия III воеводам в полках и со специальной миссией ездил к Михаилу Глинскому. Именно Шигона вместе с дьяком Иваном Телешевым вел переговоры о капитуляции Смоленска в 1514 г. [1150] Сб. РИО. Т. 35. С. 480, 485, 486, 491; РК. С. 42; Русский времянник. М., 1820. Ч. 2. С. 264; ИЛ. С. 195.

Прошло всего несколько лет, и к 1517 г. Шигона совершил бурный взлет по служилой лестнице. Впрочем, чин у него был весьма скромный: он назывался сыном боярским, «который у государя в думе живет». [1151] Сб. РИО. Т. 53. С. 40 (1517 г.). Но этот термин означал лицо, особо приближенное к государю.

С 1517 г. Иван Юрьевич — деятельный участник переговоров с Литвой (1517, 1522 гг.), имперскими послами С. Герберштейном и Ф. да Колло (1517, 1518 гг.), орденскими представителями (1517—1520 гг.). Он участник важнейших встреч с крымским мурзой Аппаком (май 1519 г.). В посольских делах он прямо называется «советником» великого князя. [1152] Там же. Т. 35. С. 506, 511, 625—626; Т. 53. С. 7, 11, 19, 226, 229 и др.; Т. 95. С. 661—664; ПДС. Т. 1. Стб. 196, 359 и др.