Константин Соколов - Пламя над Волгой. Крестьянские восстания и выступления в Тверской губернии в конец 1917–1922 гг.

В 1920 году восстания и выступления откатываются в районы, «освобожденные» Красной армией, а в Центральной России тем временем закручивают гайки в рамках политики «военного коммунизма»: теперь крестьяне обязаны целый перечень продуктов сдавать государству, да еще и за помол собственного зерна на мельницах отдавать часть муки, бесплатно заготавливать и возить дрова и много чего еще. Притом что от государства и от города деревня ничего не видела много лет. Правда, теперь иногда стали привозить то гвоздей упаковку, то топорик. И этого было достаточно, чтобы крестьянин умилился и заговорил о том, что власть повернулась к нему лицом.

Когда после Кронштадтского мятежа весной 1921 года был объявлен переход от продразверстки к продналогу (такой же грабеж, только крестьянин заранее знает, сколько должен отдать, а остальное оставляет себе), в это сначала никто из деревенских не поверил. И зря: советская власть себе в убыток ничего никогда не делала. Налог рассчитали исходя из статистики 1913 года, когда посевные площади были в несколько раз больше. В общем, провалила Тверская губерния план по сбору продналога в 1921 году. Ну а потом наступила эпоха НЭПа, а это уже совсем другая история.

Период с ноября 1917 по февраль 1918 года – очень «веселое» время в истории тверской деревни, равно как и любой другой в российской губернии европейской части страны.

Сбылась вековечная мечта: безвластие, точнее, «власть на места». Местные волостные управы где-то работают, где-то нет, уездам не до них, не говоря уже про губернию. И при этом где-то в далеком Петрограде принят Декрет о земле, которую нужно успеть захватить, а равно как и пограбить в помещичьих имениях то, что не успели растащить до октября семнадцатого. Благо, что советская власть солдат для их защиты точно присылать не будет.

Правда, уже в конце революционного года, а тем более в начале восемнадцатого, вовсю пошло создание советов, да и из городов стали наведываться вооруженные люди с целью наложить лапу на хлеб. А в советы старались попасть нередко не просто так, а чтобы успеть прихватить то, что плохо лежит в помещичьих имениях, причем если не украсть, то продать с аукциона нужным людям. Чему, разумеется, крестьяне были не очень рады. И конфликты становились неизбежны. Правда, документов об этом времени сохранилось очень немного: не было еще ни ЧК, ни ревтрибунала, даже исполкомы не везде в уездах появились, не говоря про волости. Так что про первые конфликты крестьян с новой властью известны разрозненные отдельные факты и не более того.

Вот с такого факта и начнем. 11 декабря 1917 года граждане Жукопской волости Ржевского уезда обращаются во ВЦИК. О чем же они пишут спустя месяц после захвата власти в уезде большевиками? Что ржевские солдаты (а большевистская организация была исключительно солдатской) реквизируют хлеб, оставляя крестьянам по 30 фунтов (12 кг) на месяц, разгоняют всенародно избранные земства, с мнением жителей не считаются, вместо народного права – насилие и анархия. Крестьяне, кстати, выступают в защиту помещичьих имений и требуют их сохранить, не разорять «правильные» хозяйства. А именно на это был нацелен волостной совет, «избранный» прибывшей из Ржева делегацией. В него почему-то в основном вошли люди, судимые за мошенничество, которых крестьяне откровенно называли «подонками общества». А реквизированное в имениях оказывалось у членов совета или их знакомых. Кстати, даже советские историки писали о том, что подобные случаи происходили по всей Тверской губернии [1].

И как же отреагировала на эту жалобу центральная власть? Сам товарищ Лацис начертал резолюцию – отправить в Ржевский совет для расследования. И что, ржевские товарищи расследовали дело против самих себя? Как бы не так, они стали выяснять, кто инициировал жалобу, но так и не выяснили.

А тем временем волостной исполком назначил на 23 декабря распродажу скота и имущества в двух имениях, куда и отправились вооруженные члены совета. Но винтовки и револьверы им не помогли: крестьяне оружие отобрали, а самих советских деятелей избили.

Эти события послужили основанием для одного из первых дел губернского ревтрибунала, которое, правда, судом не закончилось, но было закрыто только летом 1919 года [2].

А в Вышневолоцком уезде отличились тем, что создали первый в губернии реквизиционный отряд, решение было принято 30 декабря 1917 года. В самом деле, два месяца новой власти, а хлеб до сих пор у тех, кто его производит. Задачи отряда были простыми: при содействии волостных комиссий реквизировать хлеб у всех подряд (никаких градаций типа кулак – середняк в документе нет). Но уже в одной из первых командировок (а возможно, что и в самой первой) реквизиционная команда столкнулась с нежеланием крестьян отдавать свое добро. 16 января в Спировской волости, у деревни Алексеевское, отряд был окружен крестьянами, избит и отправлен восвояси. Из города затребовали помощь в пятьдесят человек, правда, отправили на следующий день только тридцать (сначала собирались пятнадцать, но потом, видимо, наши еще революционных солдат). Судя по всему, никто арестован не был [3].