Сергей Нечаев - Париж Наполеона Бонапарта. Путеводитель

Итак, Наполеон решил покончить с оппозицией слева, и взрыв на улице Сен-Никез оказался ему весьма кстати. Фуше было велено составить проскрипционный список. Министр полиции, по его собственным словам, не одобрял принятия репрессивных мер против якобинцев, но список, разумеется, составил. В него попало более ста человек, и все они были арестованы. Многие потом подверглись ссылке в Гвиану, откуда редко кто возвращался. Кое-кто пошел на гильотину.

Противница Наполеона Жермена де Сталь вспоминает:

«Список этих якобинцев составлялся самым беззаконным образом; государственные советники вписывали в него одни имена и вычеркивали другие, а сенаторы эти решения утверждали. Тех, кто не одобрял способ, каким был составлен этот список, убеждали, что в него вошли исключительно злодеи, повинные в страшных преступлениях».

Ей вторит секретарь Наполеона Бурьенн:

«Я с ужасом наблюдал, как первый консул устремляется по дороге произвола. Но кто мог перечить его воле?»

Послушный Сенат провозгласил эти меры «конституционными». Что касается Фуше, так тот написал в одном из своих рапортов:

«Все эти люди, конечно, не держали кинжала в руках, но все они общеизвестны как способные заточить его и держать в руках».

При всем при этом Фуше, избавляясь от компрометировавших его бывших друзей, с самого начала был уверен, что якобинцы в данном случае абсолютно ни при чем. Усердствовал он и для того, чтобы угодить раздраженному Наполеону.

Не вмешиваясь, он спокойно наблюдал, как изгоняют одних и казнят других. Он молчал, как священник, связанный тайной исповеди. На самом деле Фуше уже давно напал на след, и пока другие насмехались над ним, а сам Наполеон ежедневно иронически упрекал его за «глупое упорство», он собирал в своем доступном лишь для немногих кабинете неоспоримые доказательства того, что покушение в действительности было подготовлено роялистским подпольем. Встречая с холодным, вялым и равнодушным видом многочисленные нападки в Государственном совете и в приемных Тюильри, Фуше лихорадочно работал с самыми лучшими агентами в своей секретной комнате. Были обещаны громадные деньги в качестве награды, все шпионы и сыщики Франции были подняты на ноги.

На самом деле события 24 декабря 1800 года конечно же были частью роялистского заговора. Роялисты ненавидели Наполеона, узурпировавшего власть в стране, и искали способ отомстить ему. Для осуществления задуманного покушения в Париж тайно прибыли два помощника преданного Бурбонам вождя шуанов Жоржа Кадудаля. Это были Пьер Робино де Сен-Режан и Жозеф-Пьер Пико де Лимоэлан, и они тут же принялись за изготовление «адской машины».

Зная, что Наполеон часто бывает в Опере, Сен-Режан провел разведку площади Каррузель, потом осмотрел консульские конюшни возле дворца Тюильри. Лучшим местом для покушения ему показался угол улицы Сен-Никез и улицы Сент-Оноре (rue Saint-Honoré), здесь карета Наполеона просто не могла не проехать.

24 декабря заговорщики поставили на улице Сен-Никез повозку, где находился заряженный смертоносный механизм. Один из них дежурил на площади Каррузель, он должен был увидеть выезжающего Наполеона и подать сигнал своим сообщникам.

– Что-то они опаздывают, – озабоченно сказал Сен-Режан.

– Кажется, едут!

План оказался верным: на тихой улице Сен-Никез никто не обращал внимания на повозку с бочкой. А слабо тлеющий фитиль уже подкрадывался к начинке «адской машины»…

– Бежим! – крикнул Сен-Режан.

Вроде бы все было рассчитано, и сигнал был подан вовремя, но детонатор сработал чуть позже, чем следовало по плану, и карета Наполеона успела промчаться мимо. После этого заговорщики скрылись на одной из конспиративных квартир.

Полиция начала расследование. На месте взрыва были обнаружены останки лошади, которая была запряжена в повозку с «адской машиной». Как выяснилось, эту лошадь держала под уздцы четырнадцатилетняя девочка. Ее звали Пёсоль, и она была дочерью уличной торговки. Позже выяснилось, что за то, что она подержит лошадь, ей обещали двенадцать су. Девочку мощным взрывом разорвало на множество маленьких частей. Собственно, как и повозку с лошадью.

Подготовка взрыва на улице Сен-Никез. Литография XIX века

Префект полиции Луи Дюбуа и специально приглашенный им ветеринар тщательно собрали окровавленные останки лошади. Потом они стали опрашивать торговцев лошадьми, и 27 декабря некий Ламбель признал животное, которое он лично продал вместе с повозкой за двести франков. Он хорошо помнил покупателя и дал его подробное описание. Главной отличительной чертой покупателя был шрам над левым глазом.