Василий Молодяков - Тайный сговор, или Сталин и Гитлер против Америки

Сталин и Молотов предлагали поторговаться, поскольку Японии в тот момент договор был нужен больше, чем СССР, — для «продвижения на юг», на которое можно было отважиться, только имея надежный тыл на севере.

Но серьезные переговоры не успели начаться, как 29 августа Того был отозван. Мацуока пошел на это, руководствуясь исключительно соображениями личного престижа и не думая о национальных интересах. Новым послом стал отставной генерал-лейтенант Татэкава Есицугу.

Во время прощальной беседы Того с Молотовым 17 октября разговор, разумеется, зашел о Тройственном пакте. Посол заявил, что он «ничуть не затрагивает политику СССР», т. е., надо полагать, никак ему не угрожает, поскольку вовсе «не затрагивать» интересы самой большой евразийской державы он не мог. Молотов ответил несколько уклончиво: «Поскольку можно судить по теперешним данным, пакт не является препятствием для улучшения и дальнейшего развития отношений (СССР. — В.М. ) с державами, подписавшими пакт. Вместе с тем тов. Молотов подчеркнул, что пока тот пакт еще не дал и таких результатов, которые свидетельствовали бы о благоприятном влиянии пакта на развитие отношений участников пакта с другими странами» (15).

30 октября, через неделю после прибытия в Москву, Татэкава сообщил Молотову новое предложение: заключить пакт о ненападении, аналогичный советско-германскому, а потом решить все прочие вопросы. Нарком решил довести аналогию до логического завершения: «Напомнив послу, что в 1939 году между СССР и Германией не просто был подписан пакт о ненападении, но одновременно была достигнута договоренность о существенных интересах обеих сторон, я сказал, что в связи с этим хотел бы получить пояснения по вопросам, затронутым в нашем ответе от 14 августа… Татэкава ответил, что японское правительство желает заключить пакт без каких-либо компенсаций» (16).

Мацуока явно недооценил партнеров. Может, был уверен, как некогда Гитлер и Риббентроп, что Москва с радостью ухватится за его предложение и не потребует ничего взамен? Если так, то новый министр был крайне наивен, а в это поверить трудно. Очевидно, решил поблефовать — авось, выйдет — но Москва сразу дала понять, что с ее условиями придется считаться. Молотов четко повторил Татэкава все то, что уже говорил Того: о неприемлемости дальнейшего сохранения Пекинской конвенции и тем более Портсмутского мира в качестве основы двусторонних отношений и о необходимости параллельного рассмотрения пакта и «ряда практических вопросов, интересующих обе стороны». Цену согласия, которой посол немедленно поинтересовался, нарком пока не назвал.

Он назвал ее 18 ноября, вернувшись из Берлина, где Москва — по согласованию с Токио — получила приглашение присоединиться к «союзу трех». «Заключение пакта о ненападении с Германией в 1939 году привело к тому, что СССР вернул ряд территорий, ранее утерянных нашей страной, а потому общественное мнение нашей страны заключение пакта о ненападении с Японией также, естественно, будет связывать с вопросом о возвращении утерянных территорий. Если поставить вопрос о заключении пакта о ненападении между СССР и Японией, то обязательно встанет и вопрос о возвращении Советскому Союзу таких утерянных ранее территорий, как Южный Сахалин, Курильские острова и уже во всяком случае на первый раз как минимум встанет вопрос о продаже некоторой группы северной части Курильских островов».

Скажем прямо: Сталин и Молотов зарвались. Теперь можно задуматься о наивности советских руководителей, полагавших, что Япония готова расстаться хотя бы с частью своей территории, тем более полученной в ходе победоносной войны. Может, какие-то земли или «интересы» в Китае она бы уступила, но взятое с боем можно было получить обратно только с боем. Однако кремлевские вожди все-таки старались придерживаться принципов Realpolitik. Понимая неприемлемость такого варианта, они припасли запасной:

«Если Япония считает целесообразным поднимать эти территориальные вопросы, то тогда можно будет говорить относительно заключения пакта о ненападении, но так как я не уверен, что Япония будет считать это целесообразным, то со своей стороны считаю возможным сейчас не будоражить много вопросов, а заключить вместо пакта о ненападении пакт о нейтралитете и подписать отдельно протокол о ликвидации японских нефтяной и угольной концессий. При этом я (Молотов. — В.М. ) указал, что пакт о нейтралитете с одной стороны достаточен для того, чтобы сделать серьезный шаг в деле улучшения японо-советских отношений, а с другой стороны он обеспечивает все необходимое для развязывания рук Японии для ее деятельности на Юге».