Василий Молодяков - Тайный сговор, или Сталин и Гитлер против Америки

У руля внешней политики Гото пробыл недолго, но успел выступить в поддержку «союзной» интервенции на Дальнем Востоке России летом 1918 г. (в начале года, когда за вмешательство усиленно агитировал Мотоно, он считал ее преждевременной). Кабинет Тэраути пал в конце сентября 1918 г. Новый министр иностранных дел Утида Косай был стопроцентным атлантистом, но тревога не проходила. В конце года снова возник призрак сепаратного мира, казалось бы, потерявший актуальность с заключением перемирия. Однако взаимное недоверие и трения внутри «сердечного согласия» только возрастали. Призрак «сильной германофильской партии» во главе с Гото продолжал тревожить воображение вершителей атлантистской политики.

22 и 23 ноября 1918 г. «Известия ВЦИК» сообщали, «со ссылкой на заслуживающие полного доверия (но не названные! — В.М .) источники», о недавнем тайном приезде в Стокгольм японского представителя и о его переговорах с немцами. Когда принципиальное согласие было достигнуто, тот якобы поехал в Берлин для доработки текста договора, но грянула революция 9 ноября и мир не состоялся. Содержание интригующего документа было таково. Стороны собирались, как только позволят обстоятельства, помочь России восстановить внутренний порядок и статус мировой державы (статья 1). Япония признавала права Германии в Персии, Центральной Азии и Южном Китае (статьи 2–3), а также обязалась оказывать ей косвенную поддержку на будущей мирной конференции (статья 4) и содействовать заключению нового договора с Россией после ее «восстановления», читай: свержения большевиков (статья 5). Германия в ответ бралась не допускать в сферу своего влияния в Китае Англию и США и заключить с Японией тайную военную конвенцию, направленную против них (статьи 3, 6). Договор заключался на пять лет с момента «восстановления» России, кроме статьи о поддержке Японией интересов Германии на мирной конференции, которая вступала в силу немедленно (статьи 7–8).

Германия в дополнение ко всему, что уже имела по Брестскому миру, получала прямой транзит на Дальний Восток, «свободу рук» в Южном Китае, Персии и Центральной Азии и, в перспективе, хлопковые концессии в Туркестане. Япония претендовала на Северный Китай, Маньчжурию и Восточную Сибирь. Главным результатом такого раздела сфер влияния становилось полное изгнание английского и американского присутствия из России, Китая и Центральной Азии. Россия, погруженная в хаос гражданской войны, получала политическую стабильность. Ей отводилась роль не субъекта, а объекта политики великих держав. Однако, добавим мы, ее внутренний потенциал — даже с поправкой на войну и революцию — оставался таков, что ей, в отличие от Китая, эта роль явно не подходила. Более того, в каком бы тяжелом положении ни находилась Россия, без ее участия никакое японско-германское сотрудничество было невозможно хотя бы по географическим причинам.

Текст сопровождался анонимной памятной запиской, отражавшей, надо полагать, японскую позицию. В ней критиковалось нежелание Берлина заключить мир с царем до нынешней смуты и превозносилась мудрая политика Токио, пошедшего в 1916 г. на союз, «все значение которого ввиду распада России лежит в будущем». Теперь речь шла не просто о сепаратном мире, но о тройственном союзе Японии, Германии и небольшевистской России против атлантистских держав. «Поддержанная Германией Россия, — говорилось в записке, — уже является мощным фактором, представляющим серьезную опасность для Англии… Однако этот фактор станет куда мощнее, если Япония, поддержанная на континенте Германией и Россией, присоединится к альянсу Такое сочетание будет очень большой опасностью для Америки и Англии» (6).

История несостоявшегося японско-германского договора в изложении «Известий» очень сомнительна. Германское правительство отрицало сам факт переговоров, не говоря уже о выработке каких-то текстов. Британские дипломаты предполагали фальсификацию со стороны газетчиков, которые, впрочем, могли использовать и некие подлинные документы. Германия действительно делала Японии мирные предложения через посланников в Пекине и Стокгольме, но не в 1918 г., а в 1916 г., о чем сразу же был проинформирован Лондон. Тогда внимание Токио пытались привлечь обещанием «свободы рук» в Азии и сохранением за Японией захваченных ею германских колоний. Также в Берлине рассчитывали на ее посредничество при заключении мира с Россией, сторонниками которого считали императрицу Александру Федоровну, Распутина и премьера Штюрмера. Министр иностранных дел атлантист Исии Кикудзиро велел прекратить тайные переговоры и не откликаться более ни на какие зондажи. Но даже если эти документы — фальшивка, интерес они представляют немалый. В них освещена одна из важнейших потенциальных возможностей мировой политики, тревожившая воображение атлантистов.