Андрей Воронов-Оренбургский - Сталинград. Том пятый. Ударил фонтан огня

В первый же день. Как только начался интенсивный обстрел, наши покинули первую линию окопов, во избежание массовых жертв, оставив наблюдателей. Через несколько дней, по приказу командования оставили и вторую линию, перейдя на третью. Наконец огненный ураган утих. Паузу временного затишья использовали с толком: по темноте подразделения вернулись на исходные позиции, была сделана некоторая перегруппировка войск, вновь окопались, наладили прерванную телефонную связь. Теперь ждали наступление немцев. Состояние у всех было на взводе. На передовой, на самом острие, нервы у большинства ни к чёрту: р-раз и осечка, р-раз и взрыв. Поэтому в траншеях, оглохшие, по трёпанные, нахохлившиеся батальоны, хранили молчание, напряжённо ждали наступления немцев и приказов своих полевых командиров.

Твою мать…Ожидание смерти, страшнее, чем сама смерть! Как не крути…

К 12 октября отдельные передовые части 6-й армии, автоматчики, на разных участках фронта, предприняли пробную атаку. Наступали «французским» способом – волнами. Одиннадцать волн выплеснули немецкие траншеи. Колыхаясь, редея, закипая у безобразных комьев смявшейся колючей проволоки, накатывались серые волны людского прибоя. А со стороны защитников, оттуда, из-за обугленных кирпичных руин и земляных сгорбленных увалов, рвало, трясло, взмётывало и полыхало густым беспрерывным гулом, трескучим пожаром выстрелов и пулемётных очередей.

– Вуууууу…Гууууу…Гах! Гак! Бу-бууум-м!

Временами прорывался лопавшийся залп отдельной батареи и снова полз, подступал, полонил много верстовую округу развалин, катился эхом по свинцовым застругам Волги:

– Вууууу…Гууууу…Бух! Бу-ух! Бо-о-ом!..

– Ррррррааа-рррааа-та-та-та-та! – безумно строчили красноармейские пулемёты. Ухали ведьмами крупнокалиберные полковые миномёты.

На пространстве в пять вёрст в поперечнике на перепаханной снарядами-бомбами изуродованной земле, вихрем рвались рыже-чёрные столбы разрывов, и волны наступающих дробились-вскипали, брызгали рассыпались от воронок и все ползли, ползли…

Всё чаще месили-толчили землю чёрные вспышки разрывов, гуще поливал наступавших косой, резучий визг шрапнели. Жестче хлестал приникавший к земле пулемётный огонь. Били, не подпуская к проволочным заграждениям. И не подпустили! Из одиннадцати волн докатились четыре последних, а от изуродованных проволочных заграждений, поднявших к небу опалённые укрепы на скрученной проволоке, словно разбившись о них, – стекали обратно рубиновыми ручьями…

И вот теперь ждали новой атаки озлевшего немца, после которой, по всей линии обороны готовилась ответная контратака. Успех её был под большим вопросом. Уж очень сильно закрепился враг в заводских корпусах, превратив их в неприступные цитадели. Цедя сквозь зубы горьковатый дым «Беломора», вглядываясь в линзы оптического прибора, он, как беркут добычу, высматривал опорные заставы противника, расположенные вне непосредственного поля зрения…и приходил к неутешительным выводам. На память сам собой приходил тот злополучный день, тот роковой шквал огня, когда их 100-я дивизия, усиленная танками и самоходками резерва, взвихряла пыль по горячему суглинку, в районе Щигры и Волочанска…Тогда, сотрясая землю, сверкая сталью, наступала грозная советская броня…Шли в атаку по кромке ада! Сквозь дым и огонь, сквозь ливень свинца. Враг был выбит, плацдарм взят, но како-ой ценой!..То была Пиррова¹ победа. Вся долина и взгорье, став красными от крови, – чернели трупами наших солдат. Два полка, здоровых сильных бойцов полегли там…Две тысячи солдат потеряла тогда дивизия…

Горячи в памяти были и недавние потери ударного сводного батальона подполковника Соболева, контратака которого захлебнулась собственной кровью у заводских корпусов «Баррикады» и «Красного Октября»…

Нынешний расклад, без ликвидации, «осиных гнёзд» фашистов в промышленных терминалах, не сулил ничего – кроме новых огромных потерь. Ни для кого не секрет: позиции их 472-го полка, в который помимо личного состава комбата Танкаева входили стрелковые батальоны майора Воронова и подполковника Соболева, – находились на острие наступления XΙV танкового корпуса генерал-лейтенанта Хубе, в контингент которого

¹ Пиррова победа (от имени эпирского царя Пирра, одержавшего над римлянами в 3 в. до н.э. победу, стоившую ему чудовищных жертв) – сомнительная победа, не оправдывающая понесённых за неё потерь.

входил и элитный танковый батальон тяжёлых танков, под командованием его давнего «приятеля» – штандартенфюрера СС Железного Отто.