Николай Платошкин - История Мексиканской революции. Выбор пути. 1917–1928 гг. Том 2

29 августа 1927 года КРОМ и лабористы (что было одно и то же) собрались на съезд в уже упоминавшемся столичном театре «Ирис», чтобы определить свое отношение к кандидатам на пост президента. Подавляющее большинство из 1200 делегатов поддерживали Серрано. Особенно резко выступали против Обрегона делегаты от Агуаскальентеса, Колимы и Нижней Калифорнии, называвшие его переизбрание контрреволюцией. [718]Однако Кальес и Моронес уговорили делегатов примкнуть к Обрегону Тем не менее поддержка лабористов была условной. КРОМ поддержал Обрегона с оговоркой – если тот будет сохранять «единство революционных сил». В противном случае КРОМ обещал пересмотреть свое решение. Под единством Моронес имел в виду сотрудничество Обрегона с Кальесом, а значит, и с ним самим.

Условие Моронеса только еще сильнее обострило вражду между ним и Обрегоном. Последний открыто говорил, что лабористы «прыгнули в его поезд в последний момент». Встретившись с Обрегоном, Моронес прямо заявил ему, что не поддерживает его кандидатуру. [719]В свою очередь, многие функционеры КРОМ на местах не прекратили критику Обрегона.

В ответ обрегонисты приступили к организационному подрыву КРОМ. Все стены городов вдруг заполнились плакатами, в которых влиятельные рабочие лидеры, особенно бывшие кромисты, сообщали, почему они решили порвать с КРОМ. Другие плакаты предвещали скорый «конец моронизма». Интересно, что Макар констатировал полную беспомощность якобы всесильной организации перед наступлением обрегонистов, – оказалось, что без поддержки властей КРОМ не более чем «бумажный тигр». Проявилась во всей остроте никогда не затихавшая вражда низовых масс рабочих с кромовским руководством. «Кроме того, большие массы рабочих находятся вне КРОМ'а и ведут с ним отчаянную борьбу, пока еще оборонительную, не на жизнь, а на смерть, в буквальном смысле этого слова: в настоящее время КРОМ сохранил единственное средство борьбы – политическое убийство». [720]Скоро вся Мексика в этом убедится.

Кальес, прекрасно понимавший, что, подрывая КРОМ, Обрегон лишает его единственной массовой опоры в обществе, сохранял осенью 1927 года неясную позицию относительно кандидатуры будущего президента. Об этом говорит и странный эпизод, произошедший в самом начале сентября. К Кальесу явился Серрано и предложил распустить обе палаты Конгресса, так как они превратились в центр агитации за Обрегона. [721]Если бы Серрано (отнюдь не полный идиот; даже Обрегон в публичной полемике признавал ум генерала) не был уверен в поддержке Кальеса, то вряд ли пришел бы к нему с таким предложением. Кальес спросил Серрано, можно ли рассчитывать на поддержку армии в этом случае. Серрано ответил утвердительно и по просьбе Кальеса назвал ему всех генералов, которые согласны с таким шагом. Кальес сказал, что должен хорошенько обдумать это предложение.

Есть данные и о том, что о предстоящем путче Кальесу и Обрегону в деталях рассказал тот, кому мятежники поручили провести арест и расстрел нынешнего и будущего президентов, – генерал Эухенио Мартинес. Он был очень близок к Обрегону с первых дней революции. Когда Обрегон, гражданский человек, возглавил батальон ополченцев штата Сонора для борьбы против диктатуры, капитан Мартинес был там единственным бойцом с военным опытом и сделал из 300 ополченцев полноценную воинскую часть. Когда начался мятеж де ла Уэрты, Обрегон в крайне удрученном состоянии со дня на день ждал сообщения о предательстве Мартинеса. Но когда Мартинес встал на сторону правительства, Обрегон с удвоенной энергией взялся за подавление мятежа.

Мартинес рассказал, что 2 октября 1927 года во время военных учений на столичном аэродроме Бальбуэна должен арестовать и расстрелять Кальеса и Обрегона. В обмен на признание генерала срочно отправили за границу, а 2 октября на летном поле вместо Кальеса и Обрегона появился Амаро с сильной охраной.

Таким образом, правительство из первых рук получило сведения обо всех генералах, готовых поддержать Серрано, но не предприняло никаких мер. А ведь всех этих военных можно было отправить за границу, как Мартинеса, в другие города или просто арестовать.

3 октября 1927 года Серрано и Гомес уехали из столицы. Гомес прибыл в Веракрус, опасаясь, как и де ла Уэрта в 1923 году, за свою жизнь. Никаких данных о том, что он готовил в этот день вооруженное выступление, нет. Готовил ли на этот день мятеж Серрано, тоже до конца не выяснено, хотя вероятность этого есть. В любом случае именно 3 октября восстали два полка и два батальона столичного гарнизона. Заговорщики намеревались арестовать и расстрелять Кальеса и Обрегона. Одновременно подняли мятеж несколько полков в Веракрусе и саперный батальон в Торреоне. Разрозненные выступления произошли и в некоторых других штатах. Странно, правда, что сам лидер мятежа Серрано находился не в столице, а в Куэрнаваке. Этому может быть только одно объяснение – Серрано рассчитывал на поддержку президента.