Муслим Мурдалов - Шамиль – имам Чечни и Дагестана. Часть 2

Стр. 1457 …Пораженный этим чудом, посланный возвратился к Али, и рассказал ему все, чему был свидетелем. На это Али с прежним спокойствием заметил: «теперь я вижу, что меч мой действительно брошен в море».

С тех пор, в рыбах произошла перемена, которую мы видим и теперь: они иначе не родятся, как с порезами вокруг головы, а так как порезы эти первоначально сделаны мечом Али, то мусульмане считают рыб совершенно чистыми, не представляющими собою того, что они называют «зарар», т.е. «запретный плод». Легенда эта известна только ученым мусульманам, прочитавшим ее в своих книгах, большинство же мусульман знает ее только по слуху, и верит в чистоту рыб на слово.

В действительность описанного события, также как и во все, что написано в книгах, верят почти все члены семейства Шамиля, за исключением Магомета-Шеффи и Керемет, которые зато в своем кругу считаются отъявленными скептиками.

17-го сентября. Из числа суеверий, вкоренившихся в жизнь горцев и порожденных большою частью особенностями мусульманской религии, одно особенно замечательно. Между прочим, потому, что дало Шамилю возможность успешно действовать на горцев в смысле уничтожения в домашнем быту роскоши.

У горцев не принято держать благородных металлов и драгоценных каменьев в той комнате, где лежит больной; в противном случае, в болезни его должна произойти перемена к худшему.

Испытав неоднократно это на себе, Шамиль от всей души верит во вредную силу этих предметов роскоши, и, зная, что население немирного края тоже разделяет этот взгляд, – он старался подкрепить в них это убеждение доводами «Сунната», воспрещающего мужчинам употребление всякого рода драгоценностей.

Но, к особенному его прискорбию, в последнее время он ясно убедился, что в этом ему сочувствуют только старики, молодое же, поколение в массе придерживается этого правила «Сунната» единственно по необходимости, и если в комнате больного горца не бывает драгоценных вещей, то собственно потому, что их нет совсем. В людях достаточных нельзя было не заметить сильной наклонности к щегольству и к удобствам жизни, для которой недоставало только возможности свободного проявления, чтобы заставить и богатых и бедных изыскивать более постоянные способы к удовлетворению неизвестных дотоле потребностей.

Сетуя на это и видя в этих веяниях зародыш упадка воинственного духа и ослабления религии, Шамиль, однако убежден, что свобода в общественной жизни и в домашнем быту горцев, будучи способна развить эти веяния до высокой степени, вместе с тем, заключает в себе все условия для обращения населения к труду, который даст ему средства пользоваться желаемыми удобствами. Что же касается праздности и лени, к которым горцы, по-видимому, имеют большую склонность, то они, по словам Шамиля, развились в народе вследствие долголетних войн.

20-го сентября. Искореняя в немирном крае Адат, который во многом лишен здравого смысла, Шамиль очень хорошо сознавал, что и учение Шариата тоже немало содержит в себе, если не нелепости, то всякого рода противоречий, весьма способных сделаться источником зла чуть ли не сильнейшего того, которое может породить Адат.

Дело в том, что почти каждое из постановлений Шариата имеет несколько и разноречивых толкований, или выражаясь языком Шамиля, «несколько своих собственных дорог». Кроме того, некоторые из этих постановлений не совсем удобоприменимы к быту горцев и к условиям, в которых страна их находилась. Шамиль ясно видел, что Дагестанское духовенство, своекорыстие и невежество которого слишком хорошо были ему известны, – вечно будет блуждать по этим дорогам, не находя настоящей. С другой стороны, характер горцев, с которым он также хорошо знаком, – давал право ожидать всяких злоупотреблений при малейшем намеке на послабление закона или на самоуправство и насилие. Одним словом, Шамиль видел настоятельную необходимость избрать «дорогу» по собственному усмотрению и направить на нее горцев таким образом, чтоб отнять у них возможность сбиться с нее.

С этой целью, он дополнил и изменил некоторые постановления Шариата, сообразно действительным, как ему казалось, потребностям страны. Свод его постановлений горцы называют «Низамом», применяя этот термин к реформам по всем отраслям управления.

Шамиль же утверждает, что в Шариате он не сделал ни малейшего изменения и подкрепляет свои слова невозможностью изменить то, что постановлено Богом; он говорит, что Низам его есть не что иное, как собрание разных правительственных мер, касающихся только безопасности края, благосостояния народа и усиления средств к сопротивлению внешним врагам; но, кроме того, он внес еще в свой Низам и другие правительственные меры, касающиеся не только судебной части и общественной жизни горцев, но даже и домашнего их быта. Стоит только вникнуть в смысл его узаконений, чтобы удостовериться, каким именно статьям Шариата они служат дополнением. Рассчитывая в скором времени собрать и привести в возможную систему Низам Шамиля, – я представляю теперь постановления Шариата и сделанные в них Шамилем изменения только относительно пленных женщин.