Андрей Исэров - США и борьба Латинской Америки за независимость, 1815—1830

Еще в Англии Мак-Грегору удалось увлечь за собой определенное число сторонников. В США он продолжал вербовку в Чарльстоне и Саванне. Найти наемников было нетрудно как в Англии, так и в Соединенных Штатах: моряки и каперы, оставшиеся без работы после наступления мира в 1815 г., были готовы ввязаться в авантюру. В операции Мак-Грегору помогал давно орудовавший на Карибах французский пират Луи Ори. Среди его людей были не только обездоленные ветераны, но и закоренелые пираты и искатели приключений, часть которых происходила с Гаити [455]. Подчеркнем, что и Мак-Грегор, и Ори действовали в конечном итоге самостоятельно, не имея формального приказа или комиссии от какого-либо из южноамериканских правительств. Филадельфийский документ, пусть и подписанный видными эмигрантами-революционерами, с юридической точки зрения был филькиной грамотой [456].

Позднее государственный секретарь Адамс точно определит, кто принимал участие в той экспедиции. Это были, с одной стороны, «некоторые наши граждане, введенные в заблуждение патриотической окраской… ошибочно принявшие роман за реальную жизнь политической морали». Другие же просто хотели «спекулировать и грабить». В банде Мак-Грегора «самого разнородного состава» состояли «дикие и щедрые энтузиасты, контрабандисты, работорговцы, пираты и каперы». Участие Пасоса в авантюре Адамс объяснял «молодостью, неопытностью, пылающей любовью к Свободе и ревностным стремлением к военной славе» [457].

30 июня 1817 г. люди Мак-Грегора и Ори захватили принадлежавший тогда Испании остров Амелию близ северо-восточной оконечности Флориды и объявили о создании новой республики [458]. К тому времени Амелия успела обрести печальную известность как оплот контрабандной работорговли после ее запрета в 1808 г. Теперь остров должен был стать опорой для атаки на Флориду и перевалочным пунктом для кораблей латиноамериканских революционеров.

Мак-Грегор превратил это «государство» в форпост беззастенчивого пиратства. Главным инструментом власти стал призовой суд, где председательствовал сам Мак-Грегор, в изобилии выдававший каперские свидетельства. Он же отвечал за военную власть, передав гражданские дела в руки недавнего нью-йоркского шерифа Рагглса Хаббарда (1778–1817), который еще в США создал компанию для финансирования авантюры, и Джареда Ирвина (1768–1818), члена Палаты представителей от Пенсильвании в 1813–1817 гг. Затем после раскола между французами и англо-саксами (в раздорах англичане принимали сторону североамериканцев) Маг-Грегор со своим окружением покинул остров [459]. Не выдержав напряжения, Хаббард умер, и с октября всю власть захватил Ори [460]. В сентябре 1817 г. венесуэльский бриг “America Libre” привез пополнение – около 130 человек, среди которых были Гуаль и Пасос [461]. На острове работал типографский станок, печатавший прокламации на трех языках – испанском, французском и английском [462]. Пасос издавал газету “El Telegrafo de las Floridas”, ни один номер которой, видимо, не сохранился [463].

Сложно представить себе нечто более диковинное, чем эта островная «республика». В многонациональном и многорасовом мини-«государстве» наряду с беспринципным авантюристом Грегором МакГрегором и пиратом Луи Ори у вершины власти находились бывший чиновник Хаббард и политик Ирвин, а затем интеллектуалы Гуаль и Пасос. Среди 22 депутатов законодательного собрания Амелии был и полковник Джеймс Грант Форбс (1769–1826) – сын шотландского священника, брат гарвардского однокурсника Адамса Джона Муррея Форбса, тогда консула в Копенгагене, а в 1820–1831 гг. – «особого агента», затем консула и посланника в Буэнос-Айресе [464]. На этом острове не было рабства (оно было запрещено основателями «республики»), но полным ходом шла нелегальная работорговля.

Несмотря на то, что события на острове затрудняли испаноамериканские переговоры о судьбе Флориды, новости о «республике Амелии» были сперва восприняты весьма благожелательно. Ее поддержали не только люди, прямо заинтересованные в успехе дела, или отдельные бескорыстные энтузиасты, готовые встать на защиту любой авантюры. Даже с рабовладельческого Юга, казалось бы, более всего заинтересованного в приобретении Флориды для США и распространении рабства, шли обнадеживающие вести о «лестной будущности» Амелии [465]. Только в августе чарльстонские газеты сообщили о «разочаровании» и «противоречивом характере» предприятия. Лишь осенью окончательно утвердилось мнение о провале замысла [466]. В «убогую схему» Амелийской республики продолжали верить только Торнтон (избравший псевдоним «Колумбиец») и Дуэйн [467].