Петр Рябов - Мать порядка. Как боролись против государства древние греки, первые христиане и средневековые мыслители

Теперь давайте отдельно пройдемся по литературе о китайцах и греках.

Сначала источники. Прежде всего, понятно, даосизм – значит «Дао дэ цзин». Я не называю конкретное издание; изданий миллион, есть множество поэтических переводов. Классический перевод на русский язык Ян Хиншуна, его чаще всего приводят и цитируют. И, как вы догадываетесь, я китайский язык «не очень хорошо» знаю, поэтому читаю не в подлиннике. Вообще, я не синолог, не китаевед. Но даосизм я люблю. Лао-Цзы, «Дао дэ цзин» –одна из самых известных книг в мировой философии. Я издание не называю конкретно, но хотел бы всё же обратить внимание на вот это издание, подготовленное вышеупомянутым Ударцевым в Казахстане. В нём хорошая вступительная статья, написанная Сергеем Фёдоровичем, всё прокомментировано с точки зрения оптики анархизма, и картинки. Дальше я назову ключевую фигуру, исследователя-китаиста, к сожалению, умершего, совершенно великого синолога, буддолога и даосолога (если так можно сказать?), Евгения Торчинова, осуществившего поэтический перевод этого шедевра.

И вторая главная книжка… Даосов было много, но мы поговорим немного сейчас о «Чжуан-цзы»,книжке, названной так в честь своего автора. Это второй значимый даосский трактат. Но тут я, пожалуй, назову издание, хотя их тоже десятки. У меня – Москва, 2006 год.

Завершая с изданиями-источниками, я назову ещё две очень раритетные книжки, по-своему забавные. Они показывают связь протоанархизма с самым что ни на есть классическим анархизмом. Одна вообще прекрасная, я когда-то покупал её стопками и дарил всем. Сейчас она у меня последняя; уже остался один экземпляр, поэтому подарить никому не могу, но могу показать. Вот, смотрите. Крошечная книжечка за 10 копеек. Мы с вами лекций через десять дойдём до анархизма XIX века и поговорим о таком великом и всем нам хорошо знакомом анархисте (хотя мало кто знает, что он на самом деле – великий анархист), Льве Николаевиче Толстом. Толстовство было могучим, великим движением. Толстой, как известно, из всех идейных источников черпал вдохновение для себя, находил близких к себе людей, своих предшественников. Здесь и буддисты, и киники, и стоики, и Руссо, и Паскаль, и Шопенгауэр, и Монтень, и Торо, и Кант, и Джордж, и Прудон и, прежде всего, Христос. И вообще, если вы помните, Лев Николаевич вообще кто был по образованию? Недоучившийся востоковед. Он учился в Казанском университете на кафедре востоковедения, но бросил. Он был человек увлекающийся и начинал как специалист по Востоку. И он очень любил даосизм, по понятным причинам. Современный анархист любил анархистов древних. А у толстовцев было несколько своих издательств, в частности, самое крупное издательство «Посредник», и они издавали для народа адаптированные тексты про близких к себе авторов. И вот у меня есть такая смешная книжечка, переизданная сейчас факсимильно. Называется «Изречения китайского мудреца Лао-цзе, избранные Толстым».То есть это уже вторичный памятник, адаптированный и фрагментированный, сокращённый раза в три, пересказ трактата «Дао дэ цзин» для простых людей, для русских полуграмотных мужиков, переизданный толстовцами и прокомментированный Толстым, с его вступительной статьёй! Понятно, что от даосизма с его бездонностью и мистичностью ничего не осталось. Но это трогательно и поучительно, потому что показывает связь времён и демонстрирует, как толстовцы любили и обращались к древним анархистам, как Толстой написал вступительную статеечку, как любил даосов.

Кстати, я вам расскажу один анекдот небольшой, забегая вперёд. Я преподаю философию, а сейчас курс философии неуклонно «оптимизируется», сжимается, и приходится всё выбрасывать, не как когда-то в благословенное время в конце девяностых, когда мы со студентами немного изучали Восток. И был у нас семинар по даосизму. И мы разбирались со студентами-историками, что такое даосизм. И я им объяснял, что такое недеяние. И вот я объяснял, объяснял, а потом спрашиваю: «Вы знаете, в русской классической литературе есть идеальный пример, что такое даосский мудрец в состоянии недеяния. Можете сообразить, что это такое? Какой это известнейший герой русского классического романа идеально воплощает увэй (недеяние)?». Глупые студенты мне сразу говорили об Обломове, но это не правильно. А вот идеальный пример даоса, осуществляющего недеяние, – вы удивитесь, – это Кутузов, как он показан в «Войне и мире». Я не говорю о настоящем Кутузове, а только о том, каким его изобразил Лев Николаевич. (Понятно, что толстовские герои Кутузов и Наполеон мало общего имеют со своими прототипами; он создаёт свою мифологию истории.) То есть Наполеон у Толстого суетится, дёргается, пытается командовать, изображать из себя величие, а Кутузов сидит и слушает мировое Дао, он ничего не делает, вокруг него крутится ось мировой истории. Даосизм и Толстой – очень интересная тема. Хотите познать, что такое даосский мудрец в состоянии недеяния – перечитайте страницы «Войны и мира», где показан Михаил Илларионович Кутузов. Понятно, что всё это имеет мало отношения к реальности, я как историк вас уверяю, но интересно, как именно Лев Николаевич это толковал. Это прекрасный пример. И студенты всегда были ошарашены, когда я им говорил это.