Кирилл Кожурин - Староверы Псковского Поозерья. Опочецкий и Великолукский уезды. Изд. 2-е, дополненное

11 октября 1725 года было вторичное обсуждение в Синоде того же вопроса, но решен он не был. Наконец, вскоре после этого, 20 октября, состоялась в Сенате конференция членов Синода и Сената. Обсуждался вопрос о «порубежных раскольниках», однако по данному вопросу «Правительствующий Сенат никакой резолюции не учинил» 13 13 Там же. С. 542. .

На протяжении всего XVIII столетия продолжался отток старообрядцев за «польский рубеж». Согласно сенатскому указу от 17 сентября 1742 года только с 1719 по 1736 год бежало со своих мест 442 тысячи староверов. «Заявляя эти цифры, сенат прибавил: „уповательно и больше того оной убыли имеется“. Если принять во внимание, что в тогдашней России считалось около 20 миллионов жителей, то процент бежавших будет громаден» 14 14 Юзов И. Русские диссиденты. Староверы и духовных христиане. СПб., 1881. С. 31. .

К началу правления Екатерины II эта проблема обострилась до крайней степени. Так, в своих наказах императрице в связи с составлением Нового Уложения в 1767 году опочецкие помещики жаловались: «Бегают по близости и тесной смежности за рубеж, то есть, за границу в Польшу; ибо всем живущим в России крестьянам ведомы польския поведения, что всякий их житель, по их вольности, имеет винную и соляную продажу и что у них набора рекрутскаго не бывает, равно и сборов, для платежа казенных податей не происходит, то завиствуя тому, здешние крестьяне, оставляя свое природное отечество, без всякаго от владельцев своих отягощения, чинят непрестанные туда побеги, не только одиночками и семьями, но и целыми деревнями со всем их имуществом, и при побегах помещиков своих явно грабят и разоряют, а другие и тайно окрадывают, ведая, что они, что бы здесь ни причинили и какое бы грабление и разорение произвели, то со всем оным приняты в Польше и скрыты быть могут безвозвратно… а многие шляхты польские и сами для такого воровства в Россию таковых же злодеев посылают, а особливо для подговора и увода отсюда крестьян» 15 15 Сборник Императорского Русского Исторического Общества. СПб., 1867—1916. Т. 14: Исторические сведения о Екатерининской Законодательной Комиссии для сочинения проекта Нового Уложения. Ч. 3 / Cобранные и изданные Д. В. Поленовым. СПб., 1875. С. 266. .

Опочецкие крестьяне-староверы также бежали в соседние Эстляндскую и Лифляндскую губернии, входившими с 1721 года в состав Российской империи. В том же наказе опочецких помещиков говорится: «Весьма многие бегут в Чухонщину и в Лифляндию, что для беглецов и близко и свободно, ибо ни застав, ни форпостов нет, выдачи же оттуда беглых почти никогда не бывают, сыскивать же оных и ловить со всем невозможно…» 16 16 Там же. С. 268. Значительное число старообрядцев осело в Латгалии – в Люцинском, Режицком и Динабургском уездах. Согласно ведомостям переписи 1780 года, староверов в Полоцком наместничестве (с 1777 году инфлянтские уезды вошли в состав этого наместничества наряду с Витебским, Дриссенским, Себежским, Невельским, Велижским, Городокским и Суражским уездами) проживало 7104 человека обоего пола, причем наибольшее число их было сосредоточено в Невельском и Динабургском уездах. В инфлянтских уездах по далеко не полным данным насчитывалось 3982 старовера: в Динабургском уезде – 2864 человек, в Режицком – 778, в Люцинском – 340 17 17 Заварина А. А. Латгальские староверы. Историков-этнографические очерки разных лет. Рига: Рижская Гребенщиковская старообрядческая община, 2019. С. 36. .

Среди беглых крестьян были выходцы из Новгородской, Петербургской, Московской, Тверской и других российских губерний, однако большинство прибывало со Псковщины. Процесс миграции русских в западные губернии продолжался и в XIX веке. «В этот период… многие имения псковских помещиков, а также зажиточных крестьян имели тесные связи с Ригой. Островские, опочецкие крестьяне поставляли в Ригу лен на продажу. В результате этих связей устанавливались личные контакты псковских крестьян с уже проживавшими в Латвии русскими (иногда это были и родственники), которые не только подбивали приезжавших земляков остаться у них, но и снабжали их соответствующими документами, обеспечивали на первое время кровом» 18 18 Там же. С. 43. . Тем самым, обосноваться на новых землях и перейти на легальное положение беглецам помогали уже жившии в инфлянтских уездах староверы. «Беглых скрывают и давать пристанище почитают не за грех, но за благодеяние, а потому при поимке беглых более всех оказываются они виновными в пристанодержательстве» 19 19 Там же. С. 41. , – говорилось в одном из документов 1826 г. относительно псковских старообрядцев. То же сообщалось и относительно старообрядцев, живших в Курляндской губернии и Дерптском уезде Лифляндской губернии. Псковский помещик Голуб, предлагавший свои услуги в деле поимки беглецов, сообщал в своей записке: «Беглецов там (в Остзейском крае. – К.К. ) великое множество и все по введенному между ними правилу готовы друг друга до самой крайности защищать и даже употреблять всякую дерзость, дабы ни одного собрата своего не допустить в руки правосудия. Все беглецы переменили свои имена и даже другой наружный вид получили, так что их открыть трудно» 20 20 Там же. . Псковская помещица С. Черкесова, владелица имений в Себежском и Опочецком уездах, требуя возврата своих беглых крестьян, в 40-е гг. XIX в. жаловалась в многочисленных письмах прибалтийскому генерал-губернатору графу А. А. Суворову: «Зло, которое происходит от проживающих в Риге беглых людей моих, слишком ощутимо для меня», так как ранее бежавшие и осевшие в Риге «имеют родных в моем имении (Опочецкий уезд), которые, бывая в Риге по делам, видятся с ними и, увлекаясь их положением и полученною безнаказанно ими свободою, делают из моего имения побеги в надежде на их покровительство в добытии ими фальшивых паспортов и независимости от помещика» 21 21 Там же. С. 43—44. . Часть беглых людей С. Черкесовой жили в Риге на Заячьем острове, приписаны же они были в мещанский оклад посада Шлок (Слока), а некоторые были задержаны уже в 50-е гг. XIX в. в Люцинском уезде в имении Рунданы помещика В. Шахно и в имении Лоцово помещика Н. Малькевича.