Александр Нечволодов - Император Николай II и евреи

Статья «Переворот ценностей», выдержки из которой мы процитировали и которая, несомненно, была написана Ахадом ха-Амом, является квинтэссенцией сионизма, проповедуемого им «открыто», и в то же время самой сутью всего содержания «Протоколов» и, таким образом, их основной идеей... т. е. той философией и тем отношением, которые, как говорит Леон Симон, «скрыты за сионизмом Ахада ха-Ама».

Этот «явный» сионизм Ахада ха-Ама также является наиболее полным, хотя и кратким выражением отношения Талмуда к гоям и той «тайной» программы иудаизма, о которой аббату Барруэлю в 1806 г. сообщил итальянский капитан Симонини.

С другой стороны, в этих выдержках очевидно влияние Ницше, проявляющееся, с одной стороны, в столь специфических терминах, как «сверхчеловек», «сверхнация», «переворот ценностей» и т. д., а с другой – своей манерой письма о евреях, страстным поклонником которых он себя называл. В этом действительно легко убедиться, сравнив приведенные выше отрывки из статьи Ахада ха-Ама с цитатами из Ницше о судьбах Израиля, которые приведены в конце настоящей главы.

И если Ахад ха-Ам считал для себя возможным столь прямолинейно заимствовать идеи Ницше для выражения своей собственной философии, при условии, что они совпадают с его собственными мыслями, что могло ему помешать схожим образом заимствовать их либо из источников, указанных г-жой Нестой Вебстер, где она их сравнивает с «Протоколами», либо равным образом из книги Жоли?

Если эти заимствования могли быть сделаны агентами русской тайной полиции, как в этом пытаются убедить нас евреи и их «христианский фронт», почему нельзя предположить, что они были сделаны Ахадом ха-Амом, тем более что в «Протоколах» также есть отрывки из того же Ницше, которого, как представляется, он столь любил?

Что мешает предположить, что история с книгой Жоли в Константинополе была придумана в Лондоне, где, собственно, проживают и Ахад ха-Ам, и Люсьен Вольф, и Израэль Зангвилл, и представитель Ордена «Бнай Брит» (приложившего столько сил для того, чтобы не допустить распространения «Протоколов»), и владельцы “Times”, в венах которых течет еврейская кровь, и другие могущественные вожди иудаизма?

После того как закончились неудачей попытки ограничить распространение «Протоколов», выкупая их на рынке и с высоты парламентской трибуны требуя от правительства запретить их продажу, после того как было раскрыто криминальное прошлое княгини Радзивилл и после того как слишком усердный «доброволец» г. В. Бурцев сделал ряд разоблачений касательно этих показаний, обнаружив, что первое издание «Протоколов» было в 1901 г. и, наконец, после того как появились хорошо обоснованные предположения г-жи Фрай, что автором «Протоколов» является ни кто иной, как Ахад ха-Ам, тогда, как полагает монсеньор Жуен, книга Жоли могла быть отправлена в Константинополь самим Ахадом ха-Амом, предварительно поставив инициалы А. С. на обратной стороне обложки.

Можно дальше предположить, что там книга была получена каким-нибудь местным представителем иудаизма, возможно, из того же Ордена «Бнай Брит», а затем уже передана «нашему константинопольскому корреспонденту» “Times” таинственным русским монархистом, купившим ее у «одного» бывшего офицера охранки. Но на этот раз, видимо, не нашлось русских, готовых одолжить свое имя для новой истории «Протоколов» по примеру княгини Радзивилл, г-жи Херблат, г. Сватикова и г. дю Шайла (вероятнее всего, направленного из Константинополя в Париж евреями).

Признавая возможность этих гипотез, становятся совершенно понятными все эти чудесные совпадения, происходившие с «Протоколами», включая и расследование источника их происхождения, проводимое «одновременно» еврейским печатным органом в Константинополе “Le Journal d’Orient” и «нашим корреспондентом» “Times”. Но, естественно, это не более чем предположения.

Основываясь на всем вышеприведенном рассказе, мы полагаем, что весьма высока вероятность того, что предположения г-жи Фрай верны, а следовательно, автором «Протоколов» следует считать «одного из народа», т. е. Ахада ха-Ама.

В завершение приведем несколько выдержек из произведений Ницше о судьбах иудаизма, того самого Ницше, который столь же любил евреев, сколько яростно ненавидел Христа.

«Об Израиле. К сценам, к которым готовит нас грядущее столетие, принадлежит также и решение судьбы европейских иудеев. Что они бросили свой жребий, перешли свой Рубикон, теперь всем понятно. Им остается только одно: или стать господами Европы, или потерять Европу, как некогда они потеряли Египет, где они поставили себя перед такими же “или-или”. Но в Европе они прошли школу 18 столетий, и притом так, что опыты этой страшной практики приносили пользу не всему обществу, а, главным образом, отдельным лицам. Вследствие этого душевные и духовные силы у теперешних евреев развиты чрезвычайно... Каждый еврей имеет в истории своих отцов и дедов громадный запас примеров самой холодной рассудительности в опасном положении дела; примеров самого искусного использования несчастного случая; примеров мужества под покровом подчиненности; еврейский героизм в spernere se sperni (пренебрегать тем, что тобой пренебрегают) превосходит всякие добродетели незлобия и любви. Хотели наложить на них клеймо презрения, – и в течение двух тысячелетий [302] Так у автора. В тексте Ницше – «столетий». – Прим. перев. не допускали их ни до каких почестей, отказывали им во всем почетном, рассчитывая этим глубже задавить их в грязных ремеслах, – правда, от этого они не сделались чище, но сделались ли презреннее? Они сами не переставали верить в то, что они призваны к чему-то высшему, и добродетели страждущих никогда не переставали украшать их... Гибкость и изворотливость их духа так верно служит им, что никогда, даже в самых трудных положениях, они не бывают вынужденными зарабатывать себе хлеб физической силой, в качестве носильщиков, полевых рабочих и т. п. На их манерах отразилось и то, что их душе старались не давать рыцарски благородных чувств и оружия – телу. А теперь, когда они в силу необходимости с каждым годом все более и более роднятся с лучшей знатью Европы, они скоро получат хорошее наследие духовной и физической красоты, так что через сто лет они будут выглядеть такими благородными, что им можно будет стать господами, и подчиненным не стыдно будет от этого! Теперь такая власть еще несвоевременна! Они сами понимают это лучше, чем кто-либо другой; о захвате такой власти силой не может быть и речи; но придет некогда время – и Европа, как вполне созревший фрукт, упадет им в руки, и они станут указателями путей европейцам. Куда же иначе денется тот обильный запас великих впечатлений, который накопила иудейская история для каждой иудейской семьи, – этот запас страстей, добродетелей, энергии, самоотречения, борьбы, побед всякого рода, – куда же иначе направится этот могучий поток, как не на создание великих людей и дел? Если иудеи указывают на такие драгоценные камни и на такие золотые сосуды, как на произведение рук своих, каких не могут указать другие европейские народы, обладающие меньшим и менее глубоким опытом, если Израиль обратит свою вечную месть в вечное благословение Европы, то некогда снова настанет тот седьмой день, когда иудейский Бог радовался своему творению и своему избранному народу, – и мы все будем радоваться вместе с Ним!»