ХЕНДРИК ВИЛЛЕМ ВАН ЛУН - ТЕРПИМОСТЬ

Даже когда выяснилось (а это действительно оказалось), что персы и лидийцы вступили в бой во второй половине дня этого знаменитого затмения и были вынуждены прекратить убивать друг друга из-за отсутствия достаточного освещения, он отказался верить, что лидийские божества (следуя известному прецеденту, созданному несколько лет назад ранее, во время определенной битвы в долине Аджалон) совершили чудо и внезапно выключили небесный свет, чтобы победа могла достаться тем, кому они благоволили.

Ибо Фалес достиг той точки (и в этом была его великая заслуга), когда он осмелился рассматривать всю природу как проявление одной Вечной Воли, подчиняющейся одному Вечному Закону и полностью неподвластной личному влиянию тех божественных духов, которых человек вечно создавал по своему образу и подобию. И затмение, по его мнению, все равно произошло бы, если бы в тот день не было более важного события, чем собачья драка на улицах Эфеса или свадебный пир в Галикарнасе.

Сделав логические выводы из своих собственных научных наблюдений, он установил один общий и неизбежный закон для всего творения и предположил (и в определенной степени угадал правильно), что начало всего сущего следует искать в воде, которая, по-видимому, окружала мир со всех сторон и которая, вероятно, существовала с самого начала времен.

К сожалению, у нас нет ничего из того, что написал сам Фалес. Возможно, он облек свои идеи в конкретную форму (поскольку греки уже выучили алфавит у финикийцев), но до наших дней не сохранилось ни одной страницы, которую можно было бы напрямую приписать ему. В наших знаниях о нем и его идеях мы полагаемся на скудные крупицы информации, найденные в книгах некоторых его современников. Из них, однако, мы узнали, что Фалес в частной жизни был торговцем с широкими связями во всех частях Средиземноморья. Это, кстати, было типично для большинства ранних философов. Они были “любителями мудрости”. Но они никогда не закрывали глаза на тот факт, что секрет жизни находится среди живых и что “мудрость ради мудрости” столь же опасна, как “искусство ради искусства” или обед ради еды.

Для них человек со всеми его человеческими качествами, хорошими, плохими и безразличными, был высшей мерой всех вещей. Поэтому они проводили свое свободное время, терпеливо изучая это странное существо таким, каким оно было, а не таким, каким, по их мнению, оно должно было быть.

Это позволило им оставаться в самых дружественных отношениях со своими согражданами и позволило им обладать гораздо большей властью, чем если бы они взялись показывать своим соседям короткий путь к Тысячелетнему Царству.

Они редко устанавливали твёрдые и прочные правила поведения.

Но на собственном примере им удалось показать, как истинное понимание сил природы неизбежно должно привести к тому внутреннему миру души, от которого зависит всё истинное счастье. Таким образом они завоевали добрую волю своего сообщества, им была предоставлена полная свобода изучать, рассматривать, выяснять. И им даже было разрешено рисковать в пределах тех владений, которые в народе считались исключительной собственностью Богов. И Фалес провел долгие годы своей полезной карьеры, как один из пионеров этого нового Евангелия.

Несмотря на то, что он разрушил весь мир греков, хотя он исследовал каждый маленький кусочек отдельно и открыто ставил под сомнение всевозможные вещи, которые большинство людей с начала времен считали установленными фактами, ему было позволено спокойно умереть в своей постели, и если кто-либо когда-либо призывал его к ответу за его ереси, у нас нет записей об этом факте.

И как только он показал путь, появилось много других, готовых последовать за ним.

Был, например, Анаксагор из Клазомен, который в возрасте тридцати шести лет уехал из Малой Азии в Афины и провел последующие годы в качестве “софиста” или частного учителя в разных греческих городах. Он специализировался на астрономии и, среди прочего, учил, что Солнце – это не небесная колесница, управляемая Богом, как принято считать, а раскаленный огненный шар, в тысячи и тысячи раз больший, чем вся Греция.

Когда с ним ничего не случилось, гром с Небес не убил его за его дерзость, он пошел немного дальше в своих теориях и смело заявил, что Луна покрыта горами и долинами, и, наконец, он даже намекнул на некую “изначальную материю”, которая была началом и концом всех вещей и которая существовала с самого начала времен.