Мартин Гарретт - Венеция. История города

ел мороженое, слушал музыку, болтал со знакомыми; какой бывалый путешественник не знает этого скопища столиков и легких стульев, точно береговой мыс вдающегося в гладь озера пьяццы. Летним вечером площадь, сияющая огнями, опоясанная бесконечной аркадой, полной отзвуков многоголосого гомона и шагов по мраморным плитам, вся точно огромный зал со звездным небом вместо крыши, где так хорошо не спеша попивать прохладительные напитки и столь же не спеша разбираться в богатых впечатлениях, накопленных за день.

На Пьяцце можно кормить голубей или уворачиваться от них, покупать сувениры и зонтики, расслабленно сидеть в кафе или на ступенях, и, конечно, наблюдать. Томас Кориэт, путешественник из Сомерсета времен короля Якова, был не первым и не последним, кто заявлял, что здесь «можно увидеть все виды и типы одеяний, услышать все языки христианского мира, и вдобавок те, на каких говорят варварские народы». (В наши дни невежливо рассматривать какие-либо народы как «варварские», реальные встречи с такими же смертными, как и ты, учат терпимости; именно здесь Кориэт впервые увидел многонациональное сообщество, сосуществующее практически без трений.) В часы пик «можно с основанием назвать» Пьяццу «скорее Orbis , чем Urbis forum , то есть рыночной площадью всего мира, а не городом». Можно понаблюдать, как «мавры», отлитые из бронзы в 1497-м, отбивают часы на Оролоджо. Эти фигуры казались гораздо меньшей экзотикой здесь, на «рыночной площади мира», чем в «Отелло, Венецианском мавре», поставленном в Лондоне всего за несколько лет до визита Кориэта. Значительно реже — лишь на Вознесение, Крещение, в день своего праздника или во время празднеств по случаю избрания нового дожа — появляются здесь волхвы, поклоняющиеся Святой Деве.

Можно вести себя и более активно, во вкусе Уильяма Бекфорда, поведавшего нам о своих пристрастиях в «Снах, мыслях при пробуждении и происшествиях» (1783). Ему нравилось «отправляться в большую церковь Святого Марка и рассматривать украшающие ее мраморные изваяния и лабиринты великолепной скульптуры», но он не выносил «мерзкий запах, доносящийся из каждого угла и закоулка этого здания», который даже благовония «не могли скрасить». Вонь, вероятно, уже не тревожит изнеженное обоняние поздних поколений Бекфордов, но его чудодейственное средство борьбы с дурными запахами все-таки стоит порекомендовать: «Когда губительная атмосфера совсем угнетала меня, я взбегал на колокольню на пьяцце и, усевшись среди колонн галереи, вдыхал свежее дыхание Адриатики… и на просторе рассматривал лежащую передо мной Венецию».

Кампанила (колокольня) Сан-Марко была построена в XII и восстановлена в XVI веке. Между 1537 и 1546 годами Джакопо Сансовино построил у ее подножия изящную Лоджетту. В 1902-м башня эффектно рухнула, потянув за собой Лодджетту, но никого не задев. Нынешнюю копию возвели в 1912-м; городской совет постановил выстроить ее заново « соm' era, dovera » — «как была, где была». Вид с нее так же прекрасен, как и в описании Бек-форда. В прошлом этой колокольне благодаря ее высоте находилось и практическое применение. С самого начала ее строительства в IX веке Кампанила не только возвещала колокольным звоном смену часов, но и служила превосходным маяком для моряков: днем в ее позолоченной крыше отражалось солнце, а по ночам там зажигали огонь. Летом 1609 года Галилео Галилей, профессор математики Падуанского университета (на венецианской территории), привел сенаторов на кампанилу, чтобы продемонстрировать свой телескоп. Его друг, фра Паоло Сарпи, услышал в 1608 году об изобретении этого инструмента в Голландской республике; Галилео экспериментировал с выпуклыми и вогнутыми линзами, научился мастерски их вытачивать (линзы, выполненные им или его помощниками, считались самыми лучшими в течение следующих двадцати лет) и создал свой собственный, улучшенный вариант, где в окуляр вставлялась плоско-вогнутая линза, а в объектив — плоско-выпуклая. Сановники, наверное, с трудом вскарабкались на верхушку башни, а не взбежали, как обычно поступал, если верить его словам, энергичный Бекфорд. Впрочем, карабкались они с готовностью, побуждаемые любопытством и надеясь обнаружить нечто полезное для коммерции или военного дела. Телескоп, о котором идет речь, имел увеличение в восемь или девять раз. С его помощью, продемонстрировал Галилей, можно увидеть корабль на два часа раньше, чем невооруженным глазом. Еще через несколько месяцев он уже изучал луну, доведя увеличение до пятнадцати, а потом и до двадцати раз. Позже ему удалось увидеть четыре луны Юпитера.