Николай Горелов - Книга странствий

Описание монголов в «Книге против восточных народов» хотя и опирается на текст «Путешествия», но имеет совсем другую тональность, поскольку сочинение должно было стать своеобразным учебником для проповедников-доминиканцев:

« Глава IV. О татарах. [1] Они, как было сказано, представляются более всех удаленными от спасения потому, что не имеют никакого вероучения, кроме природы, да и та весьма испорчена в них из-за жалкого образа жизни. У них нет ни поста, ни храма, ни священника, ни жертвоприношения, ни какой-либо опоры извне, которая соединяла бы их с жизнью духовной. Нет ни моральной, ни естественной философии, ни учтивости, ни почтения к какой-либо иноземной особе. У них нет любви к какому-либо месту, они не обрабатывают землю, не сеют, не сажают деревья, не возводят дома. Они обитают под [сенью] шатров, а не в домах и городах. Они не занимаются никаким ремеслом. [2] Они веруют, что есть Бог, и уповают на воскресение в этой же жизни. Поэтому мертвецов своих хоронят заодно с вареным мясом и одеждами на смену, с деньгами и сокровищами, чтобы тем было что тратить, когда они воскреснут. Татары легко становятся сарацинами. И уже, по большей части, они обращены, а вернее сказать, погублены сарацинской верой из-за изобильной жизни и такого же воскресения. Однако они с большим почтением относятся к христианам, чем к сарацинам. [3] Как утверждают, они редко обращаются к нам из-за строгости [нашего] вероисповедания, а еще потому, что имеют множество жен и детей и иногда почитают последнюю более первой, а еще потому, что не желают поститься и постоянно едят мясо. Ведь у них нет хлеба, и они не желают обрабатывать то, чем владеют. А посему намного труднее убедить большое число татар соблюдать Четыредесятницу или какой-нибудь другой долгий пост. [4] Кроме того, у татар есть еще одно великое препятствие на пути к [своему] спасению. Так, в Индии живут некие по образу и имени святые, а на самом деле — [приспешники] дьявольские, основательно осведомленные с помощью дьявольских чар кое в чем из грядущего и выставляющие напоказ необыкновенные фокусы. Так вот, они посещают татар и надувают их, а татары доверяют им больше, чем всем прочим людям на свете. А называются они "бахши" [ bacscite ]. Поэтому будет лучше всего, если проповедники сначала изобличат их, подобно тому как апостолы поступили с магами. [5] Татар можно наставить на путь [спасения] как обычной беседой, так и рассуждениями и с помощью чудес. И начинать следует с их царей и знати, ибо простой народ столь упорен и звероподобен, что никоим образом не желает обращаться, если за это не будет обещано денежное вознаграждение. Так и говорят: "Что ты дашь мне, если я стану христианином?" [6] Сарацины же не налагают на них никаких ограничений, а наставляют их на путь широкий и просторный, ведущий к гибели, и обещают им воскресение и счастье, ими желанное, а именно свет, вкус, деньги и почести. И, кроме того, дают им вознаграждение, которое те принимают. Отсюда и происходит так, что до сих пор никак не удавалось обратить в нашу веру большое число татар, а только некоторых царей и цариц и также выдающихся мужей и жен. [7] Однако великий император охотно держит братьев при своем дворе и с почтением общается с ними, но это в большей степени ради светского блеска, чем из какого-либо упования на обращение в [нашу] веру».

История распорядилась так, чтобы на свет почти одновременно появились три крупнейших сочинения, описывающих мир: «Книга» Марко Поло, «Цветник» брата Хетума и «Путешествие» Рикольдо де Монте Кроче. Следует отметить, что все три автора сообщают ценные, а иногда и уникальные сведения об этнографии татар, причем все трое лично встречались с ними. Видимо, объективный ход событий, превративший монголов из противников европейской цивилизации в равноправных партнеров, стимулировал интерес к нравам и обычаям этого народа с еще большей силой.

В переводе приводится полный рассказ о путешествии брата Рикольдо из Триполи в Багдад и его рассуждения о вере мусульман, составляющий примерно две трети общего объема книги. Повествование ведется от первого лица множественного числа, причем, в отличие от первой части сочинения, это является не просто авторским приемом, а указывает именно на те факты и события, которые монах-доминиканец видел и слышал лично.

Помимо обильно цитируемого Святого Писания, отрывки из которого приводятся по Синодальному переводу, брат Рикольдо ссылается на Боэция, Иосифа Флавия (конкретнее, на параграф XI.5.2 из «Иудейских древностей»), а также на «Откровение» Мефодия Патарского, причем на пространную латинскую редакцию этого текста. Вспоминает он и о злосчастной гибели в 1147 г. от рук предателей и отравителей войска императора Конрада III. Этот перечень подтверждает заявление доминиканца о том, что перед отъездом на Восток он с усердием овладевал семью свободными искусствами. Вместе с тем надо отметить, что этнографические описания удаются брату Рикольдо лучше всего, в то время как сведения о своем маршруте он сообщает крайне скупо, останавливаясь лишь на выдающихся достопримечательностях.