Епифан Ковтюх - «Железный поток» в военном изложении

Особая нужда испытывалась в обмундировании. Почти все бойцы выступили в поход, в чем были. Действия в горах и лесах привели в ветхость все обмундирование, и вскоре многие оказались совершенно голыми. Также быстро износилась по шоссейной дороге и по каменистым горам обувь. Большинство шло босыми. Но хуже всего было то, что запасы патронов к этому времени совершенно истощились, Только немногие бойцы имели по 2–3 патрона.

Такой же голод, как и войска, испытывали беженцы, которых насчитывалось уже около 30 000, включая раненых и моряков. Вся эта масса всегда лепилась около частей. С большим трудом удавалось отделять ее от боевых частей.

Все эти недостатки тяжело отражались на успешности боевых действий, но они заставляли бойцов невольно прибавлять шаг, чтобы ускорить момент соединения с Красной армией.

2-я и 3-я колонны отстали почти на два перехода. Дойдя до Геленджика, они остановились и избрали себе командующего двумя колоннами Матвеева. Последний решил идти не на Туапсе, а свернуть на север, через Дефанскую, Ставропольскую на Ключевую, рискуя лишиться всей своей артиллерии (за неимением необходимых дорог), которой у него насчитывалось до 20 орудий. Но от этого бесцельного решения Матвеева отговорил начальник его штаба т. Батурин, который верно учел, что лучше идти на Туапсе по шоссейной дороге, очищенной от противника первой колонной, чем по неизвестному пути.

По пути к Туапсе были добыты сведения, что грузинские меньшевики сильно укрепили Михайловский перевал, находящейся в 4–5 км — северо-западнее Туапсе, расположили на нем всю дивизию и выслали конный полк, который должен был сдерживать наше движение, пока дивизия окончательно не укрепится на перевале.

К вечеру 31 августа части нашей колонны, после небольшого столкновения с конным полком противника, подошли к Михайловскому перевалу.

Противник, подпустив части колонны к своей позиции, встретил их сильным артиллерийским огнем. Атаковать перевал можно было только по единственному подступу, представляющему собой узкое ущелье, по которому тянется шоссейная дорога. Однако, в 3 км от этого перевала ущелье образовывало как бы узкие ворота, на которые противник и направил огонь целой батареи.

Рассмотрев карту и тщательно изучив местность, я убедился, что взять укрепленный перевал невозможно — перевал был высок, обрывист и с него противник мог поражать все ближайшее пространство. Да, откровенно говоря, перевал и брать-то было нечем: мы располагали одной полевой пушкой и 16 снарядами. Тогда мною было решено взять перевал ночной атакой.

Вечером, собрав и опросив проводников из местных жителей, я составил следующий план действий: 3 эскадронам, в сопровождении проводников, хорошо знающих все окружающие хребты и возвышенности, за ночь во что бы то ни стало обойти незаметно для противника Михайловский перевал и к рассвету достигнуть восточной стороны Туапсе, откуда ворваться в город, занять его и захватить расположенный в нем штаб грузинской дивизии.

Одновременно один пехотный полк должен был с наступлением темноты спуститься, по обрывистому скалистому берегу к морю и, перебираясь по камням, к рассвету добраться до Туапсинской бухты, атаковать — ее и захватить пароходы. С остальными 3 полками я решил под прикрытием ночной темноты атаковать перевал в Лоб (схема 9).

Части приступили к выполнению своих задач. Полки, назначенные дли лобовой атаки противника, с наступлением темноты скрытно двинулись к перевалу. Пробравшись, по густому лесу и каменистому крутому подъему, они подошли к почти отвесному подъему, высотой 8–10 м. Казалось, подъем этот непреодолим. Однако, таманцы, полные самоотверженности, нашли исход: они стали помогать друг другу взбираться, а где не было и этой возможности, пускали в ход имеющиеся у некоторых штыки, втыкая их в трещины скалы, и так постепенно накоплялись перед самым носом спящего в окопах противника.

Когда части скопились в удобных для атаки местах, перед рассветом была подана общая команда: «В атаку, вперед!». По всему перевалу поднялся громкий и несмолкаемый крик «ура». Без стрельбы (потому что не было патронов) полки ворвались в окопы противника, избивая белогвардейцев прикладами и штыками. В это время перешли в атаку обходящие части. Захваченный врасплох противник растерялся. Он бросил свои позиции и, спускаясь с перевала, направился к морской бухте, рассчитывая сесть на пароходы и уплыть в море. Но бухта оказалось уже запятой пущенным в обход полком, который всех бегущих забирал в плен. Часть грузинских белогвардейцев бросилась в город, но там их встретили сабли таманцев, которые обойдя перевал слева, ворвались в город с восточной стороны. В этом ожесточенном бою была уничтожена почти вся грузинская дивизия (численность ее доходила до 7 000 штыков и сабель), за исключением начальника дивизии и некоторых офицеров, которые еще накануне вечером уехали в Сочи. Наши потери составляли несколько сот человек убитыми и ранеными.