Динара Дубровская - Миссия иезуитов в Китае

Придворные иезуиты пользовались особенным влиянием, когда работали в Императорском бюро астрономии («математики короля»), где они неоднократно получали возможность реформировать календарь, что являлось задачей жизненной важности, потому что, если календарь был неправильным, император не мог править в соответствии с нормами Дао, или космического порядка, а это могло привести к наступлению хаоса. Точные предсказания затмений доказали их компетентность в этой области, но, несмотря на ревизию календаря, династия Мин все же «утеряла Небесный мандат на правление», и иезуиты (отныне в роли производителей пушек) не могли спасти их, даже несмотря на то, что благословляли и давали имена святых продуктам своего мастерства. Позже, при маньчжурах, они спроектировали здания в европейском стиле для Летнего дворца и очаровали императора Цянь-луна своим живописным искусством и умением собирать заводные игрушки. Они доставили удовольствие своему царственному хозяину и сооружением фонтанов для императорских площадок развлечений. Среди продолжателей дела Риччи следует особо отметить выдающихся Адама Шаля, увенчанного многочисленными почестями при молодом императоре Шуньчжи [226] Schall, Adam (Joannis Adami). Historia narratio, de iniyio et progressu missionis apud Chinenses, ac praesertim in regio pequinensi. Ex litteris. 1665. , и Фердинанда Вербиста, занимавшего поистине завидную позицию при дворе: при том, что большинство сановников редко пользовались привилегией входить к императору, Вербист проводил большую часть своего времени во дворце. Его использовали как педагога императора и переводчика, и более ста его учеников занимали официальные посты [227] Verbiest Ferdinand . A Journey of the Emperour of China into East Tartary in the Year 1682. Exerpts from Verbiest's letters. London, 1686. Josson H. and Willaert L. (eds.) Correspondence de Ferdinand Verbiest de la Compagnie de Jesus. Brussels, 1939. .

Остается интересным вопросом, какое влияние имели католические миссионеры на исконные китайские познания в сфере математики, медицины и схожих областях. Мы знаем, что военное превосходство Запада, которое вовлекло Китай в более близкий контакт с Европой и Америкой, было продуктом развития технологии. Подобно тому как в Новейшее время исход войны стал решаться превосходством в танках и самолетах, британские крейсеры были решающей силой в прибрежных военных действиях с 40-х гг. XIX в. Несоответствие китайской военной техники времени (мушкеты, верховые лучники и джонки как боевое средство) было симптомом научной отсталости. Однако было бы совершенно неверным заключить, что китайское общество всегда отставало от Запада в области материальной культуры, да и сам этот вопрос носит весьма относительный характер. Напротив, общеизвестное раннее использование Китаем печати, компаса и пороха показывает определенно превосходящее его развитие по сравнению со средневековой Европой. Нельзя сказать, что пути самостоятельного развития науки и технологии в Китае были достаточно тщательно исследованы, хотя наши современники уже позаимствовали многие полезные лекарственные препараты (например, эфедрин) из старой китайской фармацевтики, а многие продукты китайских мастеров и художников были уже с древности признаны не имеющими аналогов в Европе. До сих пор остается неясным, насколько глубоко было влияние западных технологий на пути развития китайской науки и техники до XIX в.

Превосходство иезуитов в математических знаниях было скоро признано китайскими учеными. С XIII в., когда счеты начали заменять старые китайские счетные стержни, китайская математика, основывавшаяся на архаичном способе расчетов, постепенно стала уходить в прошлое. К концу XVI в. даже самые продвинутые китайские математики, практически, ничего не знали о высшей математике. Поэтому публикация в китайском переводе евклидовых «Элементов геометрии» в 1607 г. и определенные иезуитские работы по математике, равно как проведенные в последующие годы вычисления, касавшиеся календаря, вызвали среди ученых новый интерес к изучению математики.

Второй частью стратегии иезуитов, практиковавшейся уже Риччи, была допустимость местных религиозных практик. Эта политика, без сомнения, помогала обеспечить терпимость к миссионерам, но именно она и принесла им жестокую критику оппонентов в рамках церкви за потакание таким практикам, как почитание предков на том основании, что это был лишь символ уважения, но не настоящий религиозный ритуал. Еще одним камнем преткновения был термин, который китайцы использовали в значении «Бог», так как было крайне важно знать, совпадали ли оба имени, обычно используемые китайцами для обращения к их верховному божеству, с христианской идеей Бога. Существовало также определенное количество более мелких пунктов, в которых иезуиты были склонны проявлять более либеральное отношение, чем их оппоненты. Корни этого либерализма могут быть найдены в моральной философии иезуитства, на которую сильно повлияла «Никомахейская этика» Аристотеля, чьи сочинения были главным базисом иезуитского образования. Иезуитам противопоставляли некие общеприменимые этические принципы, тогда как они предпочитали иметь дело с индивидуальными случаями безотносительно к абстрактным, идеальным требованиям. Они плотно занимались служением своим интересам, отказываясь отвечать требованиям этических императивов. Компромисса между их отношением к проблеме и тем, которое культивировали доминиканцы и францисканцы, проповедовавшие, что даже Конфуций был, как еретик, проклят на вечные мучения в адском пламени, быть не могло. Подобные споры были остры не только из-за того, что влияли либо на спасение, либо, напротив, проклятие бесчисленного числа не обращенных душ, но также и потому, что принимали поистине международные масштабы.