Динара Дубровская - Миссия иезуитов в Китае

В Гоа Риччи со спутниками высадился, и молодой идеалист испытал первый шок, встретившись лицом к лицу с настоящим Востоком. Для юного Риччи с его неукротимым желанием положить начало обращению Востока в лоно истинной веры Гоа был моментом отрезвления. Подобно большинству европейских колоний, приобретенных как до того, так и после, португальские владения в Индии были завоеваны огнем и мечом. Идея о том, что борьба с иноверцами должна носить вооруженный характер, в то время Явно превалировала. По-видимому, одни только иезуиты (а именно Валиньяно ( Valignano ), который побывал в Гоа на год раньше Риччи) выдвинули доктрину обращения в христианство мирными средствами. Этот основополагающий тезис красной нитью проходил через работу иезуитов на Востоке.

Риччи не сразу дождался вызова в Китай. Лишь весной 1582 г., после года, проведенного за углубленным изучением теологии, преподавания на латыни и греческом не только в Гоа, но и в Кохине (другом португальском поселении в Индии), рукоположения в священники, болезни и долгого ожидания Валиньяно послал за ним. Риччи сел на борт корабля, направлявшегося в Макао — отдаленную португальскую колонию, где вблизи южного побережья Китая находилась миссия. Риччи было 30 лет, и он стоял на пороге главного дела своей жизни.

Пользуясь муссонными ветрами, португальские корабли раз в год отплывали из Гоа в сторону Малакки, в Макао и далее, в Японию, где уже существовала процветающая иезуитская миссия. Во все эти пункты назначения корабли привозили почту, персонал (священнослужителей и гражданских лиц), деньги, запасы. Уже давно остались позади времена начала династии Мин, когда китайские корабли осуществляли морские перевозки в южнокитайских морях, и португальские судна на Востоке были во многом ответственны за доставку китайских товаров в Японию, Юго-Восточную Азию и по всему региону. Эти плавания были во всех отношениях выгодными для португальцев, потому что они оказались единственными посредниками в подобной торговле и не замедлили воспользоваться своей монополией.

Все еще слабый от очередной лихорадки Риччи высадился в Макао в начале августа 1582 г. Его встретил старый друг Микеле Руджиери, который прибыл туда на некоторое время раньше. Там же он вновь повстречал человека, который несколько лет назад принимал его в Романский коллеж на другом конце земли, — это был Алессандро Валиньяно ( Alessandro Valignanö ). Практика вскоре показала, что та деятельность, которой Риччи пришлось отныне заниматься, сильно отличалась от обычной миссионерской работы, о которой он уже кое-что знал.

Во времена Риччи и Валиньяно в Макао жило около десяти тысяч поселенцев, и одну тысячу из них составляли европейцы. Хотя сам Риччи говорит об этом мало, создается впечатление, что Макао составлял благоприятную конкуренцию Гоа. Здесь он наконец-то оказался у порога огромной многонациональной китайской империи.

Достаточно скоро миссионер обнаружил, что Макао представлял собой не дверь, а, скорее, тюрьму, в которую китайцы с изрядной осторожностью допускали тех немногих «варваров», которые могли быть каким-либо образом полезны, а с другой стороны, достаточно упорны в своем стремлении попасть в Небесную Империю. Весьма характерен эпизод, приведенный в труде священника и историка Семедо ( Semedo ), который рассказывает историю о том, как Валиньяно однажды выглянул из окна иезуитского колледжа в Макао и направил свой взгляд в сторону континентального Китая, возвышенности которого виднелись на горизонте. Валиньяно показалось, что перспективы обращения этой земли в истинную веру были настолько мрачны, что он «воззвал громким голосом и вложил в эти слова самые сокровенные чувства своего сердца, обращаясь к Китаю: "О, Камень, Камень, когда ты откроешься, Камень?"» [66] Цит. пo: Kenneth. S. Latourette. A History of Christian Missions in China. New York & London, 1929, c. 345.

Маттео Риччи тоже задавался этим вопросом. В отличие от шоковой тактики Ксавье и нескольких партий, посланных доминиканцами и францисканцами, которые незадолго до него пытались проникнуть в Китай (по большей части с Филиппин), идеи Валиньяно об обращении китайцев были гораздо более деликатными. Он писал: «Единственный возможный способ проникновения будет полностью отличен от того, который был до сих пор принят для миссий /на Востоке/» [67] Цит. пo: Dunne George H . Generation of Giants. U. of Notre Dame Press, 1962, c. 115. . То, что он предложил взамен, и было чем-то вроде «культурной аккомодации». Воплощая эту идею, Риччи сделал свой величайший вклад в отношения между Западом и Китаем, в дело их познания друг друга. Шанс Маттео Риччи наступил, когда осуществилась первая попытка иезуитов проникнуть в страну.