Динара Дубровская - Миссия иезуитов в Китае

Таковы «Гражданин мира» Голдсмита и «Воображаемый разговор между императором Китая и Цзин Ди» Лэндора . Это, пожалуй, примечательные примеры подхода, продолженного уже в XX в. «Письмами от Джона Китайца» Лоуэса Дикинсона ( Lowes Dickinson ), где тлетворность Англии сравнивается с Китаем, населенным «состоятельными крестьянами, которые владеют и холят поля, которыми владели и которые холили их отцы в прошлом» [44] Yang C.-K . Religion in Chinese Society: a Study of Contemporary Social Function of Religion and Some of Their Historical Factors. Berkeley. L.A., 1961. . Даже на более серьезном нелитературном уровне Мальтус счел возможным в самом конце XVIII в. говорить о Китае как о самой богатой стране мира.

Неизбежно, что многие путешественники, которые ехали в Китай с завышенными из-за преувеличенных восхвалений ожиданиями, были позже печально разочарованы. Такую реакцию можно заметить у Ричарда Уолтера ( Richard Walter ), впрочем подобное разочарование было зафиксировано в литературной форме ранее, в XVIII в., когда синофилия была еще в самом разгаре: Даниэль Дефо вложил в уста Робинзона Крузо следующие слова: «Я должен признаться, мне показалось странным, когда я приехал домой и услышал, что наши люди говорят такие распрекрасные вещи о власти, славе, великолепии и торговле китайцев, потому что, насколько я видел, они являют собой презренное стадо или толпу невежественных злобных рабов, подчиненных правительству, только на то и годному, чтобы управлять подобным народом» [45] Дефо Д . Робинзон Крузо. M., 1987. . Впрочем, в те времена подобные выпадения из общепринятой традиции были относительно редки.

Несмотря на несомненное мастерство наблюдателей, путешественники в Китай XVI в. были не в состоянии разглядеть реальное положение вещей за внешними проявлениями порядка и процветания. Лишь в XVII в. были предприняты попытки проникновения в суть духа исследуемого общества. Постепенно более осязаемые картинки богатства и преуспеяния начали отступать в сознании европейцев перед менее явными качествами, выявленными в Китае, — такими, как моральные и политические совершенства. Эта новая доминанта могла быть обусловлена только лишь тем, что основными интерпретаторами Китая в Европе были иезуиты, которым необходимо было верить в то, что новое обширное поле их деятельности будет плодотворной площадкой для пропаганды веры.

Новое видение Китая, уходящее корнями в новые знания и соотнесенное со свежими нуждами нового века, состояло в следующем. Будучи сильным, объединенным и самодостаточным государством, управляемым благожелательным монархом-деспотом, Китай регулировался в соответствии с моральным и политическим кодексом, сохраненном в конфуцианской классике, при посредстве администраторов, назначенных на свои посты за знания в научной области, которые они подтвердили на экзаменах, проводящихся для выбора гражданских чиновников. Нам предстоит рассмотреть образ этого монолитного конфуцианского государства, проанализировать факторы, которые определили его развитие, изучить, насколько такой взгляд далеко отстоит от истины, и спроецировать его влияние на интеллектуальную историю Европы.

Безусловно, что еще до наступления XVII в. можно было сделать вывод о том, что богатство и процветание Китая были связаны с эффективным управлением страной. Мы уже видели, что такого рода выводы делали авторы, цитировавшиеся в предыдущей главе, однако для того, чтобы получить еще более исполненное энтузиазма описание политических достоинств Срединного государства, читатель должен обратиться к труду, озаглавленному «Образцовое описание королевства Китайского, расположения и правительства такового: напечатано на латыни в Макао, португальском городе в Китае. Года Господня 1520 и написанного в форме диалога» [46] Excellent Treatise, London, 1946. . Из этого труда мы узнаем, что «администрация королевства Китайского большей частью согласуется с законами природы, власть осуществляется не грубыми и неумелыми людьми, но теми, кто резонен в употреблении законов и тренирован в обучении им» [47] Там же, с. 284. . Здесь мы находим важную тему, которую после будут часто повторять мудрецы с Запада. Подобно тому, как Марко Поло, будучи человеком, происходившим из купеческой семьи, восхищался когда-то Катаем за развитую в нем торговлю, европейские книжники находили для себя объект восхищения в стране, многим обязанной традиции обучения своих чиновников. «Образцовое описание» не оставляет у читателя никаких сомнений в части выгод, которые влечет за собой подобный подход. «По причине этого отличного порядка и гармонического расположения магистратов, подчиняющихся один другому, легко можно вообразить, какой чудесный мир и спокойствие процветают, по всей территории» [48] Там же, с. 276. . Однако, несмотря на предысторию возникновения подобного взгляда, которую мы могли вычитать в трудах Круца и де Рады, равно как и у анонимного автора цитируемого диалога, первый акт новой драмы в истории отношений Китая и Европы принято считать начинающимся с обоснования в стране миссии иезуитов.