Александр Станиславский - Гражданская война в России XVII в.

В литературе не раз обсуждался вопрос, по какому социальному признаку разделилось Первое ополчение в июле 1612 г. Поскольку оно состояло к этому времени из двух полков (Д. Т. Трубецкого и И. М. Заруцкого), можно предположить, что за Заруцким последовали прежде всего казаки его полка. Известны имена трех атаманов Заруцкого. Иван Чика активно участвовал еще в восстании Болотникова, к повстанцам присоединился после битвы на Пчельне «со многими казаки». Осенью 1608 г. он участвовал в составе отрядов Лжедмитрия II в осаде Троице-Сергиева монастыря, застрелив из самопала видного защитника монастыря И. Внукова. В феврале 1612 г. станица Чики (70 казаков) уже входила в Первое ополчение и находилась на постое во владимирском Рождественском монастыре. Матерый Мартинов (или Пантелеймон Матерый), как и Чика, в ноябре 1608 г. возглавлял станицу, осаждавшую Троице-Сергиев монастырь. Тихон Чулков впервые упоминается в источниках уже как атаман Первого ополчения — его казаки в ноябре 1611 г. собирали «корма» в Тарусском у. Таким образом, по крайней мере некоторые атаманы Заруцкого имели достаточно большой служебный «стаж», и нет оснований считать, что с ним ушли «худшие» или «лучшие» казаки или что «ранее служившие казаки сплотились вокруг Д. Т. Трубецкого», хотя, конечно, с Трубецким осталось также немало «старых» атаманов, таких, как Афанасий Коломна, служивший к 1613 г. «всякие твои государевы службы, зимние и летние, с травы да с воды с Поля 25 лет» [74] Повесть о победах Московского государства/Изд. подг. Г. П. Енин. Л., 1982. С. 7; Палицын . С. 148, 153; Акты ополчений. С. 64–65, 74–75, 109–111. .

Карамзинский хронограф утверждает, что с Заруцким ушли бывшие «тушинцы», «которые с ним вместе воровали, были у вора в Тушине и Колуге», однако таких казаков, без сомнения, было немало и в полках Трубецкого и Пожарского. Достаточно указать на станицу Степана Ташлыкова, в декабре 1609 г. осаждавшую Троице-Сергиев монастырь, а в марте — апреле 1613 г. находившуюся в Москве. Остался с Трубецким и атаман Кондратий Миляев, служивший в лагере Лжедмитрия II еще в 1608 г. [75] Изборник. С. 355; Хилков . С. 76–77; ДР. Т. I . С. 1115; Акты времени междуцарствия (1610 г., 17 июля–1613 г.)/Под ред. С. К. Богоявленского, И. С. Рябинина. М., 1915. С. 65; Столбцы Печатного приказа. С. 49.

Итак, источники не позволяют установить какие-либо социальные различия между казаками, ушедшими с Заруцким и оставшимися в ополчениях. Но хотя среди тех и других имелись «старые» казаки, едва ли следует сомневаться, что почти во всех казачьих станицах в это время большинство составляли недавние холопы, крестьяне и посадские люди. На это указывает и декабрьская грамота 1612 г., в которой говорится, что Заруцкий, «прибрав к себе воров, холопей боярских и пашенных мужиков, которые не хотят покою христиансково и тишины, в рязанских пригородках стоит» [76] Цит. по: Зимин А. А . Акты Земского собора 1612–1613 гг.//Записки Отдела рукописей ГБЛ. Вып. 19. М., 1957. С. 188. .

Первый этап в маршруте Заруцкого не вызывает сомнений: казаки двинулись на юг и остановились в Коломне, где находилась Марина Мнишек с сыном Иваном (или «воронком», как именовали ого противники Заруцкого). Пребывание Заруцкого в Коломне было непродолжительным («и пришед во град Коломну… не во мнозех же днех и оттоле побежа»), но весьма разорительным для ее жителей. По словам Нового летописца, казаки «Коломну град выграбиша». Это и понятно, так как Коломна оказалась первой их остановкой после ухода из-под Москвы, где ополченцы были стеснены в деньгах и продовольствии. В первую очередь подвергались разграблению, по-видимому, дворы коломенских дворян; в жалованной грамоте 1015 г. М. С. Ильину на коломенскую вотчину упоминается, что прежняя жалованная грамота у него «утерялось», «как на Коломне был Ивашко Заруцкой». Весьма вероятно, что казаки отнимали имущество у одних посадских людей, а затем продавали его другим. На это намекает запись в беспошлинной книге Печатного приказа от 12 марта 1613 г.: «Запечатана грамота на Коломну по челобитью посадского человека Первушки Волкова — ведено, сыскав, отдати животов его, которые у него грабили воры, 52 рубли» [77] Палицын . С. 221; ПСРЛ. Т. 14. С. 123; ЦГАДА, ф. 1209, стб. 25 221, л. 94; ф. 233, кн. 660, л. 29. .

Дальнейший путь Заруцкого излагается в Новом летописце весьма лапидарно: «Поидоша на Резанские места и там многу пакость делаша». Не имея других надежных источников, историки обычно здесь во всем следовали за Новым летописцем. Исключение составляет исследование Я. Г. Солодкина, который полагает, основываясь на Карамзинском хронографе («Заруцкий… пошел на Воронеж и осеновал на Воронеже»), что осенью 1612 г Воронеж «стал базой движения Заруцкого» и что «вновь» (! — А. С .) под Воронежем он появился летом 1613 г. [78] См.: Солодкин Я. Г . Некоторые спорные вопросы истории Воронежского края начала XVII в.//Воронежский край на южных рубежах России ( XVII – XVIII вв.). Воронеж, 1981. С. 13.