Валерий Злыгостев - И нагрянула черная рать... Монгольское завоевание Южного Урала. 1205–1245

Кочевники Заволжья и Приуралья «кимаки (йемеки), куманы-сары и кыпчаки представляли собой восточную периферию Дешт-и-Кипчака и, судя по имеющимся материалам, в степях Урало-Поволжья были не многочисленными. Вполне резонно также предположить, что заволжские кочевники не принимали заметного участия в политической жизни хозяев Дешт-и-Кипчака. Во всяком случае, известный нам на территории региона археологический материал, своим однообразием и невыразительностью резко контрастирующий с синхронными памятниками Дешт-и-Кипчака, указывает только на то, что они здесь были» [19, с. 503].

Надо полагать, булгары использовали естественные препятствия на пути монголов, в том числе реки Кинель и Сок. Например, река Сок имеет весьма крутой правый берег, именуемый Сокскими Ярами. Сокские Яры, которые автору этих строк приходилось лично преодолевать пешим порядком в ходе одной из археологических экспедиций, идеально подходили для устройства на них «сторожеве болгарьских».

Надо полагать, что общее командование войсками осуществлял Субэдэй.

Вывод о том, что это поражение было весьма существенным, можно сделать, опираясь на свидетельства сразу трех авторитетных источников — хроники «Юань ши», «Истории…» Н. Бичурина (о. Иоакинфа) и «Летописи» Рашид ад-Дина.

Возможно, еще в период покорения монголами Южного Урала начался процесс интеграции народов, их взаимопроникновения, и процесс этот наверняка проистекал не по указке сверху. Ярким тому подтверждением является древнее предание, повествующее о появлении первых башкирских селений на реке Инзер. Согласно легенде, эти селения «возникли очень давно. Будто бы они берут начало от воина хана Батыя. То ли воин этот отбился от отряда, который проходил в инзерских лесах, то ли он сам захотел поселиться тут и завести семью. Родилось у него девять сыновей. Когда они подросли и начали охотиться каждый в отдельности, отец вывел их на берег реки и, указав плеткой на девять мест вдоль Инзера, — велел селиться каждому своим домом. Сыновья так и сделали. Основали девять хуторов, которые потом разрослись в деревни» [6, с. 139].

Самые южные отроги Уральских гор.

Род сарт появился на Южном Урале, переселившись из Средней Азии и Приаралья, еще в X–XI веках [28, с. 201–202, 208].

Плен.

«Дворец десяти тысяч спокойствий» [18, с. 273].

Решение об объявлении мировой войны.

640 год хиджры приходится на 1242–1243 годы от Рождества Христова [4, с. 300]. В данном случае наблюдается явное несоответствие в дате, обозначающей начало похода на запад, что тем не менее ни в коем случае не умаляет значимости этой записи.

Джихангир — военный руководитель, главнокомандующий.

В «Юань ши» указано, что курултай в Каракоруме, на котором было принято решение о походе на запад, состоялся 6 февраля — 5 мая 1235 года [18, с. 17]. Следовательно, уже весной того же года войска стали перемещаться в Дешт-и-Кипчак.

Каждый монгольский воин вел одного, а то и двух «заводных» коней. Кроме того, необходимо учитывать наличие в монгольском войске достаточно большого количества верблюдов, овец, крупного рогатого скота.

Возможно, упоминаемый в татарском эпосе «Идегей» Байду [22, с. 161], которого ассоциируют с Бату, не кто иной, как Байдар.

Венгерская Пушта — Венгерская равнина, лесостепь.

Попов В. Г. Леса Башкирии (их прошлое, настоящее и будущее). Уфа, 1980. С. 3–4, 10.

Абзалов Р. М., Фаткуллин Р. А. Отражение Южного Урала и Приуралья на географических картах и изученность территории с древнейших времен до конца XVII в. // Природное районирование и вопросы охраны природы. Уфа, 1980. С. 125.

Заходер Б. Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. М, 1967. Т. II. С. 28.

Башкирская легенда «Гора Авлии» [66, с. 49].

Понтийское море — Черное море.

Рязанский боярин Евпатий Коловрат погиб в неравном бою с монголами, предварительно разрубив шурина Бату Хостоврула «на двое до седла» [14, с. 33]. Ростовский князь Василек Константинович попал в плен к монголам. Пленного Василька доставили в ставку Бату, допрашивали, «принуждая его жить по их обычаю и воевать на их стороне. Но он не покорился им и не принимал пищи из рук их… они же, жестоко мучив его, умертвили…» [33, с. 167]. Летописец передает одну из последних фраз, произнесенную Васильком: «…предвижу, что обо мне останется славная память, потому что молодая моя жизнь от железа погибает…» [33, с. 143].