Артуро Перес-Реверте - История Испании

Наивным людям, которые полагают, что все последние века реконкисты были эпохой общих усилий, направленных на борьбу с мусульманством, скажем, что они сели в лужу. Если бы стремление к единой цели имело место, все закончилось бы намного раньше; однако все было совсем не так. А ведь христианские королевства к тому времени в определенной степени уже окрепли и стали вполне благополучными в финансовом отношении, и значительная часть испанских мавров либо превратилась в новообращенных христиан, либо сидела в мавританских кварталах (а евреи – в еврейских), но дело было уже скорее не в этом. Это был какой-то бег с препятствиями, в котором участвовали короли, дворяне и епископы, выясняя, кому из них достанется больший кусок пирога. Чрезвычайно вкусного. Вследствие чего слова «война» и «гражданская», рядком стоящие в исторических трудах, бросаются читателю в глаза на каждой странице. И ведь каждый получил свою собственную: Кастилия, Арагон, Наварра. Заплатили же за банкет те, кто и всегда платит, – пушечное мясо, те несчастные холопы, что использовались и той и другой стороной либо на поле боя, либо чтобы вытрясать из них налоги. А между тем некие индивиды со скотской репутацией, как, например, констебль Альваро де Луна, строили заговоры и манипулировали королями и графами, набивая себе мошну почище дядюшки Скруджа. Этот самый констебль, живое воплощение совершеннейшего испанского мудака с властными полномочиями, окончил свой путь на плахе (порой чуть ли не жалость берет в связи с утратой некоторых гигиенических обычаев старины); и это всего лишь один персонаж из длинного ряда – да они и сегодня имеются. В любом случае, если уж заводить речь о настоящих кинозлодеях, которыми изобиловала та эпоха, то первым на память приходит имя Педро I, известного как Педро Жестокий: это был один из самых подлых – и таких хватает – королей и правителей, когда-либо рожденных в Испании. Этот парень вверг Кастилию в такую гражданскую войну, в которой и без интербригад не обошлось, потому как на его стороне воевали британские войска, да еще и под командованием не кого-нибудь, а легендарного Черного Принца, в то время как его единокровного брата и противника Энрике Трастамарского поддерживали лягушатники под предводительством не менее знаменитого француза Бертрана дю Геклена. Все разрешилось, когда Энрике словил Педро в силки (как сказали бы птицеловы) в Монтьеле и лично зарезал его кинжалом: чик-чик – и дело в шляпе, проехали. Спустя несколько лет после этих событий, причем уже в Португалии – о Португалии мы мало говорим, но она тоже присутствовала, – сын этого самого Энрике II, Хуан I Кастильский, женившись, между прочим, на португальской принцессе, наследнице престола, еще бы чуть-чуть – и закатил бы пир на весь иберийский мир, объединив оба королевства. Вот только португальцы, у которых был свой взгляд на ситуацию, на что они, впрочем, имели полное право, решили по-другому. В ответ на это Хуан I, терять которому было практически нечего, атаковал их, что твой задиристый петушок, с целой армией; однако ж затея эта вышла ему боком, поскольку деды Пессоа и Сарамаго очень наглядно показали ему кузькину мать в сражении при Алжубарроте. Приблизительно в то же самое время, но на другом конце Полуострова, королевство Арагон с каждым годом превращалось во все более прибыльное предприятие, в державу, устремленную в будущее: к Арагону, Каталонии, Валенсии и Майорке, охватившим в ходе военной и коммерческой экспансии практически все западное Средиземноморье, присоединились Руссильон, Сицилия и Неаполь – те самые знаменитые рыбы с арагонскими полосками на хвосте. Но вирус гражданской войны оказался в высшей степени заразным и там, и долгих десять лет арагонцы и каталонцы резали друг дружку все из-за того же: дворяне и высшая буржуазия – другими словами, вечная аристократия от политики – спорили: «хочу, чтоб королем был вот этот, – я при нем стану богаче, а ты-то почему за другого?» Тем временем королевство Наварра (включавшее в себя и часть того, что сегодня мы называем Страной Басков) наслаждалось собственной гражданской войной – вся эта история с принцем Вианским и его сестрой доньей Бланкой (оба под конец были отравлены), изобилующая такими берущими за душу подробностями, что заставляют пожалеть о краткости данной версии «Игры престолов». Наварра шаталась между Пинто и Вальдеморо – другими словами, между Испанией и Францией: династия отсюда – династия оттуда. И так ровно до тех пор, пока в 1512 году Фердинанд Арагонский одним рывком не присоединил ее к испанской короне, принудив силой оружия. В отличие от португальцев с их успехом в битве при Алжубарроте, наваррцы войну проиграли, потеряв заодно и независимость, но, по крайней мере, спасли свои фуэрос. (Все государства – и Европы, и всего мира – создавались в соответствии с той же четырнадцатой статьей: если победишь – ты независим, если же проиграешь – все, кранты.) Это случилось в аккурат пять веков назад и означает, следовательно, что баски и наваррцы, по доброй воле или же без оной, стали испанцами всего на двадцать лет позже, чем, к примеру, гранадцы. Последние, без всякого сомнения, также были включены в королевство Испания manu militari [30] «Военной рукой» (лат.) , то есть с применением военной силы. , что произошло, как мы увидим в следующей главе, в 1492 году.