Виталий Надыршин - Земля необетованная

Опасность покушения на лидеров стран-участников антигитлеровской коалиции оставалась

И какие бы были последствия, если бы немцам удалось всё же ликвидировать в Тегеране лидеров союзных стран?!..

Нет, войну немцы всё равно проиграли бы, но точно – послевоенный мир был бы другим. А угроза покушения на участников конференции исходила от небольшой группы немецких шпионов, глубоко законспирированных в дебрях огромной иранской столицы.

Даже трудно представить себе что было бы если… Впрочем, не будем забегать вперёд.

А день начала работы конференции приближался. Все силы двух разведок были брошены на поиски неуловимого немецкого агента.

В Иране нигде нельзя встретить столько уличных попрошаек как в Тегеране – его азиатской, точнее, южной части с кривыми, грязными и пыльными улицами, домиками, спрятавшимися за высокими глинобитными стенами, потрескавшимися, облупившимися от времени.

Среди мечетей, вонзающие в небо остроконечные пики минаретов, медресе 82 82 Духовные семинарии. , восточных бань и множества караван-сараев сидят, лежат, стоят попрошайки. Милостыню здесь просят все, не гнушаются этим и состоятельные люди, довольно искусно переодевавшиеся в нищих. Трудно в столице отличить бедного перса от богатого по его одежде, вкусам, понятиям и желаниям, если он держится строгих правил мусульманского быта. И все же бедных здесь много больше, чем богатых, и больных больше, чем здоровых. А ещё одна отличительная черта иранцев – курение опиума – в стране насчитывалось до миллиона таких курильщиков.

Под платанами, раскинувших свои густые кроны вдоль одной из улиц, тянулся арык, по которому струилась мутная вода. Вдоль него. на тротуаре, прислонившись к стене, рядком сидели уличные писцы, и за плату тут же сочиняли для неграмотных жителей жалобы и прошения. Улица брала своё начало у площади Топ-Хане, затем огибала городской базар «Амир» и, петляя, невыразимо печально утыкалась в старое армянское кладбище. Армянским его называли больше по привычке – хоронили там всех, кто имел деньги.

На отрезке этой улицы, идущей вдоль базара, с наступлением дня и до поздней ночи всегда людно и шумно. С огромного базара доносится перестук молотков чеканщиков, наносящих витеиватые узоры на медной посуде, сюда же вплетаются выкрики зазывал лавок и харчевен. Ноздри щекочут пряные запахи, дым от поджариваемой на базаре баранины, запах кофе, приготавливаемый на раскалённом песке, ароматы фруктов.

Вот и сегодня, в лучах полуденного солнца, завернувшись в грязные халаты, накинутых поверх длинных до пят рубахах с обтрёпанными полами, выставив напоказ свои увечья, в ожидании подачки сидят попрошайки. Их много, но у каждого своё место, все знают друг друга и ревниво относятся к вновь прибывшим попрошайкам. Правда, как-то хромой молодой парень, Геворком назвавшийся, явно армянин и жалостливого вида, втиснулся недавно в их ряды, нагло расстелив на землю свой замызганный коврик. Нищие уж было хотели его выгнать, и намеревались даже побить, но посмотрев на его крепкие руки, решили повременить с расправой. А тут, как-то, к нему подошёл офицер, судя по погонам – советский, и тоже армянин, и этот офицер вывалил парню целую пригоршню мелких монет. Как только офицер ушёл, этот хромой тут же честно поделился со всеми, раздав каждому по монете. Это понравилось убогим, его оставили в своих рядах.

Геворк и сегодня сидел подле одного из нищих – старика, с одной рукой и несвежей повязкой на глазу. Рядом со стариком с утра пустовало место. – Где же Хасан? – в какой раз вопрошал у соседей хромой парень. Но те только пожимали плечами, не сильно расстраиваясь его отсутствием. Наконец, один из попрошаек вспомнил.

– Вах… Совсем забыл. Аллаху угодно было дать работу Хасану. Его наняли могилу копать на кладбище. Не будет его…

– Везёт, – подал голос один из нищих, проворчав: – И то хорошо… Нам больше достанется.

Но вот, попрошайки заметили двух пожилых персиянок, кутавшихся в просторные чёрные одежды. Впереди них с гордым видом шёл прилично одетый господин. Нищие тут же забеспокоились, стали поспешно принимать ещё более несчастный, жалостливый вид.

Подойдя к однорукому старику, господин надменно показал пальцем на пустующее возле него место, и произнёс: – А где?!..

– На кладбище, – промямлил нищий, явно недовольный отсутствием в руках господина милостыни.

?!..

– Могилу копает, – уточнил старик.

Господин что-то сказал женщинам, те кивнули, и господин продолжил свой путь, держа направление в сторону кладбища.