Иван Беляев - Вацлав Гавел. Жизнь в истории [litres]

Сложное сплетение политических и личных мотивов в жизни драматурга перетекло на страницы его новой пьесы – «Largo Desolato», созданной всего за четыре дня (предыдущие большие вещи Гавел писал по два-три года). Название драматург позаимствовал у австрийского композитора-экспрессиониста Альбана Берга – это шестая часть его «Лирической сюиты».

Главный герой пьесы – философ и публицист Леопольд Копржива. Текст не дает полного и однозначного представления о его прошлом, но можно понять, что он находится в оппозиции к режиму, а его перу принадлежат какие-то резонансные вещи, будь то статьи, прокламации или памфлеты. Однако в момент действия пьесы Копржива находится на грани нервного срыва и попросту не выходит из дома. Жена Копрживы живет с ним лишь номинально, у нее есть любовник. В гостях у философа периодически появляются странные люди, которые видят в нем героя сопротивления, но эта роль ему явно претит. Друзья всерьез обеспокоены его состоянием. Вскоре доктора Копрживу навещают два человека («парни» в одном из русских переводов), за которыми легко угадываются сотрудники госбезопасности. Они просят его публично заявить о том, что он не писал публицистический текст, расходящийся в самиздате. Для героя это был бы не только трусливый поступок, но и своего рода отказ от собственной личности. Любопытно, как эта линия разрешается, когда «парни» приходят вновь (у Копрживы в это время в гостях его новая поклонница Маргарита). Выясняется, что никаких заявлений уже не требуется.

Первый парень. К чему такие формальности? И без них уже и сегодня ясно, что то решение относительно вас было, по всей видимости, ошибочным.

Леопольд. Вы хотите сказать, что я – это уже не я?

Второй парень. Это сказали вы!

Короткая пауза; Леопольд, потрясенный, смотрит на Первого и Второго парней.

Леопольд(кричит). Никаких отсрочек! Я хочу туда! (Внезапно падает на колени перед Первым и Вторым парнями и начинает рыдать.) Пожалуйста… уведите меня… умоляю вас… я больше не могу так жить…

Первый парень. Но, очевидно, жить придется.

Маргарита(кричит). Леопольд, поднимись! Не станешь же ты перед ними унижаться!

Леопольд(кричит на Маргариту). Оставь меня в покое! Все оставьте меня в покое! 241

«Это, возможно, его лучшая пьеса. Это в придачу наиболее автобиографичная пьеса, потому что, хотя и с очевидным литературным преувеличением, описывает ситуацию автора, вернувшегося из тюрьмы. Это пьеса о посттюремном психозе <���…> Это большая драма, играемая в камерном пространстве», – пишет Эда Крисеова 242 242 Крисеова. С. 221 .

«Повторяющиеся сцены в “Гостинице в горах”, “Нищенской опере” и “Ларго дезолато”, где жена советует своему мужу, как лучше поступать во внебрачных отношениях, были очевидно вдохновлены ситуациями из реальной жизни», – резюмирует Михаэль Жантовский 243. Действительно, любовный многоугольник приводил Гавелов к новым и новым странным ситуациям. Так, однажды Вацлав попробовал собрать всех своих женщин вместе для разговора, но никаких ощутимых плодов эта затея не принесла. В 1985 году он решил претворить в жизнь еще более странную идею: представить Воднянскую в качестве своей официальной спутницы и с этой целью проехаться по стране, навещая друзей и знакомых в разных городах.

Как оказалось, поездка Гавела по Чехословакии вызвала подозрения у госбезопасности. Еще во время первой остановки в Северной Чехии у левого диссидента Ладислава Лиса Гавела задержали, отвезли в Прагу и поместили под стражу на 48 часов – срок возможного заточения без предъявления обвинений. Когда его выпустили, Вацлав вернулся к Лису и продолжил путешествие, посетив живущую на северо-востоке Чехии актрису Власту Храмостову, католического активиста из Оломоуца Аугустина Навратила и известного путешественника Мирослава Зикмунда, жившего в Злине. Однако безмятежно завершить это интересное турне не удалось. В Братиславе, когда Вацлав и Йитка гостили у одного из немногих словацких хартистов, Мирослава Кусого, они были задержаны. Гавела задержали на 24 часа и выпустили, попросив в следующие двадцать лет не наведываться в Братиславу, а Воднянскую к тому времени уже препроводили на поезд в Прагу.

Оправляясь от разгрома конца 70 – начала 80-х, чешские диссиденты сталкивались с чисто техническими и материальными проблемами. Для работы подпольных издательств, для эффективного распространения самиздата требовались техника и деньги. При этом ввоз компьютеров и копировальной техники не был таким уж простым делом – в условиях коммунистического режима это легко могло сойти за содействие шпионажу.