Лариса Печатнова - Спарта. Миф и реальность

Некоторые исследователи в своих предположениях заходят слишком далеко, считая, например, что источником доходов для царей служили и рынки, которые рассматривались как их собственность. Утверждают также, что цари контролировали всю внешнюю торговлю, и даже называют архаическую Спарту в ту пору, когда она еще не лишилась своих восточных рынков, «коммерческой монархией».

Частным лицам за хранение золотых и серебряных монет в собственных домах грозила смертная казнь (Plut. Lys. 17).

В период архаики аристократия прочих греческих полисов, как правило, стремилась к демонстрации своих богатств и возможностей. Так, например, по свидетельству Ксенофана (2-я пол. VI в. до н. э.), колофонские аристократы, «научившись бесполезной роскоши у лидийцев», выходили на площадь, щеголяя пурпурными плащами, прекрасной шевелюрой и благоухая ароматами (fr. 3 Diehl³).

В так называемых Малых ретрах, документе сер. VI в., текст которого приводит Плутарх (Lye. 13.3), среди прочего предписывалось, «чтобы в каждом доме кровля была сделана при помощи топора, а двери — одной лишь пилы, без применения хотя бы еще одного инструмента…». Принцип демонстративного равенства распространился в Спарте на такие важные и социально значимые для любых обществ внешние атрибуты, как жилые дома. Скорее всего, это предписание было непосредственно обращено к царям и их ближайшему окружению. Родовая знать получила таким образом знак — длительный социальный мир можно сохранить только ценой внешнего самоограничения.

Для унифицированной и эффективной подготовки молодых граждан была достаточно рано создана система общественного воспитания, или ajgwghv . Сущность этой системы заключается в том, что все мальчики гражданского происхождения, начиная с семилетнего возраста и до 18–20 лет, получали одинаковое воспитание в закрытых полувоенных школах (агелах), где основное внимание обращалось на их физическую и идеологическую подготовку (Xen. Lac. pol. 2; Plut. Lyc. 16. 7–18). Прохождение полного образовательного курса было обязательным условием для включения молодых спартанцев в гражданский коллектив. По словам Плутарха, «кто из граждан не проходил всех ступеней воспитания мальчиков, не имел гражданских прав» (Мог. 238е). Внешне спартанские агелы были полностью свободны от сословных различий. Программа обучения являлась общей для всех, причем гуманитарный цикл в ней занимал минимальный объем.

В качестве возможной параллели к паре Агис — Агесилай можно привести другую пару — Клеомен — Дорией. В споре о престолонаследии Дорией, как это следует из слов Геродота, аргументировал законность своих претензий на трон тем, что он «всегда первенствовал среди сверстников и… по доблести (k at j ajndragaqivhn ) престол должен принадлежать ему» (V. 42. 1). Конечно, нельзя исключить, что Геродот здесь только передает разделяемую им версию, будто Клеомен не мог править, так как «был несколько слабоумен, со склонностью к помешательству» (V. 42. 1). Но равным образом это может означать, что Дорией окончил с прекрасными результатами обязательное для всех спартиатов государственное обучение, от которого Клеомен как бесспорный наследник был освобожден.

Подобная клятва имелась у эпирского племени молоссов, но лишь при вступлении царей в должность (Plut. Pyrrfa. S).

С другой стороны, поскольку случай с Леонидом — единственный пример, когда этот ритуал упомянут, то, возможно, перед нами остроумное изобретение, придуманное inopiae causa .

В случае с Аргосом Клеомену удалось доказать свою невиновность, используя чисто религиозные основания. Он виртуозно сумел истолковать в нужном для себя смысле адресованный ему дельфийский оракул и полученное знамение (Her. VI. 82).

Суриков И.Е . Функции института остракизма и афинская политическая элита // ВДИ. 2004. № 1. С. 17.

Уже во времена Геродота о спартанцах ходила дурная слава как о народе, особенно жадном до денег. Геродот рассказывает несколько историй, демонстрирующих сребролюбие спартанцев. Часть из них относится к VI в. (III. 44–46; 56; VI. 86). В V в. взяточничество в среде спартанского высшего сословия стало рядовым явлением. Так, Фукидид, рассказывая о судьбе Павсания, героя Греко-персидских войн и члена царской фамилии, замечает, что он вернулся из Малой Азии в Спарту только потому, что надеялся «уладить дело подкупом» (1. 131. 2). Характерен в этом отношении анекдот, передаваемый Феофрастом, согласно которому «ежегодно Перикл отправлял из Афин в Спарту сумму в десять талантов. Эти деньги, — поясняет Феофраст, — он распределял между всеми должностными лицами и таким образом отвращал опасность войны…» (Theopbrast. ар. Plut. Per. 23).