Лариса Печатнова - Спарта. Миф и реальность

Parker R. Spartan Religion // Classical Sparta: Techniques behind her Success/Ed. A. Powell. London, 1989. P. 142–172.

Для многих греческих оракулов было характерно единство мантики и поэзии. Написанные поэтически загадочным языком, они подчас были настолько темны и непонятны, что допускали разные варианты их толкования.

Об отношении Дельф и Спарты подробнее см.: Кулишова О.В. Дельфийский оракул в системе античных межгосударственных отношений (VII–V вв. до н. э.). СПб., 2001. С. 295.

Мнение, что Ликург получил свои законы в форме оракула, было общепризнанным в древности (Tyrt. ар. Plut. Lyc. 6. 4–5; Her. I. 65).

Древние хронографы, опираясь на авторитет Тиртея, считали Феопомпа и Полидора современниками. Согласно традиции, следы которой мы находим, правда только у позднего автора Павсания, царь Полидор отличался либеральными взглядами и пользовался поддержкой рядовых граждан (Paus. III. 3. 2–3).

Оракул, по-видимому, грозил лакедемонянам голодом и намекал на то, что за привозной хлеб им придется платить немалую сумму денег (серебра).

Спартанские клеры вместе с приданными им илотами в правовом отношении скорее рассматривались как государственная собственность, отданная в бессрочную аренду, чем безусловно частная. В Спарте до закона Эпитадея (начало IV в.) была запрещена купля-продажа земли даже в таких замаскированных ее видах, как дарение и завещание (Plut. Agis 5). По свидетельству Плутарха, первоначальное деление на клеры осуществил Ликург (Lye. 8). Наделяя всех граждан одинаковыми земельными участками, клерами, Ликург, по-видимому, надеялся, что равная экономическая база окажется надежной основой для политического равенства. Но не вся земля на территории Лаконии и Мессении была национализирована Ликургом и подвершу-та уравнительному распределению среди всех спартанских граждан. Речь, вероятно, шла только о так называемой гражданской земле (Polyb. VI. 45. 3). В самом общем приближении можно только сказать, что под гражданской землей, по-видимому, надо понимать землю, полностью контролируемую государством. В качестве таковой она в любой момент могла быть конфискована для нового передела. Государство, сколько могло, сохраняло и отстаивало принцип полной неотчуждаемости земли — принцип, при котором земля всегда должна была оставаться в одном и том же роде, не дробясь даже между наследниками.

Спартанское государство, примерно к середине VIII в. покорив всю территорию Лаконии, образовало что-то вроде лакедемонской симмахии, куца вошли все находящиеся там полисы периеков. В этом политическом объединении Спарта монополизировала государственное управление. Полисы периеков на территории Лаконии представляли собой полуавтономные общины, полностью лишенные внешнеполитической инициативы. Но внутреннюю автономию, хотя и в несколько урезанном виде, спартанцы общинам периеков оставили. Это значит, что все города периеков продолжали оставаться полисами с функционирующими там народными собраниями и полисными магистратурами. Хотя точная численность периекских общин — 24 — зафиксирована только для римской эпохи, но, скорее всего, их было примерно столько же и в более ранний период (ср.: Her. VII. 234. 2).

Слово tevmeno в микенских документах означало земельные владения царя. Во времена Гомера этим словом назывались как царские наделы, так и священные участки богов.

Аналогичная ситуация с земельными наделами существовала в Риме царскою периода. Часть захваченных земель изымалась из общественного пользования и предоставлялась царям. Такие участки назывались «царскими клерами», в отличие от общественного достояния, и ими цари могли распоряжаться по своему усмотрению (Dionys. III. 1).

По-видимому, не только цари имели возможность приобретать участки на территории, принадлежащей периекам. Согласно традиции, уже в V в. накопление дополнительной земельной собственности привело к серьезному неравенству в богатстве среди спартиатов (Her. VI. 61.3; VII. 134.2; Thuc. I. 6.4; Xen. Lac. Pol. 5. 3; 6.4; Hell. VI. 4.10–11, Arist. Pol. II. 6. 10. 1270 a 18).

Власть спартанских царей равномерно распространялась как на самих спартиатов, так и на периеков, чьими военачальниками они являлись. Это позволяло регулировать отношения между полноправной общиной, каковой являлась Спарта, и подчиненными ей общинами периеков. Цари выступали посредниками между центром и миром периферийных полисов.