Игорь Волгин - Ничей современник. Четыре круга Достоевского

В нестройном и разноречивом конгломерате исторических документов далеко не последнее место занимает частная переписка. Источники эпистолярного характера остаются для нас незаменимым свидетельством отношений, которые связывали между собой различных членов общества, а также в достаточной мере характеризуют состояние самого этого общества.

Специфика письма как исторического источника определяется его функциональным назначением и местоположением в ряду других документальных материалов. Частное письмо, всегда являясь актом индивидуального творчества, несёт на себе неизгладимую печать личности. С одной стороны, оно свободно от обкатанных, безликих форм служебной переписки и официального делопроизводства. С другой, будучи по самой своей сути предназначено для чужого глаза, письмо всегда направленно – в том смысле, что, в отличие, например, от дневниковой записи, призвано произвести немедленное действие на своего предполагаемого адресата.

В то же время частное письмо не предназначается, как правило, для публичного прочтения и поэтому с большей, чем печатный источник, откровенностью обнажает смысл занимающих общество проблем. Частная переписка касается этих проблем тем настойчивее, чем сильнее бывает на данном историческом отрезке стеснена печать.

Нередко частное письмо обнаруживает тайные пружины общественной и политической жизни и ставит точку над i там, где печатный источник предпочитает туманную недосказанность или осторожные намёки.

Сопоставляя письма с другими материалами (прессой, мемуарами и т. д.), включая их в единую источниковедческую цепь, мы получаем возможность высветить скрытые до поры моменты действительности, уточнить исторические, биографические и бытовые акценты, правильнее оценить степень накала и характер общественных страстей. Письмо запечатлевает эпоху на уровне её собственной рефлексии, её собственной самооценки.

Каждое письмо, полученное автором «Дневника», так или иначе становилось фактом его писательского сознания.

Вводя в научный оборот письма читателей к Достоевскому, мы получаем возможность расширить представления об идейных и личных связях писателя [88] Иногда даже простая просьба о подписке значит очень много: Покорнейше прошу редакцию выслать мне «Дневник писателя» по следующему новому адресу: в Череповец (Новгород, губ.) через Рыбинск в с. Молечкино – Николаю Васильевичу Шелгунову. При сём прилагаются три почтовые марки. Н. Шелгунов. 1 мая 77. Новгород (РГБ. Ф. 93. Разд. II. Картон 9. Ед. хр. 136). Интересно сравнить это неопубликованное письмо Н. В. Шелгунова с фразой из также неопубликованного письма к Достоевскому П. А. Гайдебурова (1876 г.?): «С Вами очень интересуется познакомиться Шелгунов, который тоже будет на обеде» (РГБ. Ф. 93. Разд. II. Картон 2. Ед. хр. 63). . Не менее важно проследить «обратную связь»: воздействие «негласного» общественного мнения на процесс создания «Дневника».

Диапазон читательских писем очень велик; он отражает тематический размах публицистики Достоевского.

Подытоживая свои впечатления от писем, полученных им за год, автор «Дневника» писал, что, исходя из этой корреспонденции, «можно сделать несколько особых отметок уже на основании опыта о нашем русском умственном теперешнем настроении, о том, чем интересуются и куда клонят наши непраздные умы, кто именно наши непраздные умы, причём выдаются любопытные черты по возрастам, по полу, по сословиям и даже по местностям России» [89] Дневник писателя. 1877. Март. (Похороны «Общечеловека») // Достоевский Ф. М. ПСС. Т. 25. С. 88–89. .

Сам писатель, к сожалению, не сделал подобных «отметок». Однако, опираясь на его архив, мы в состоянии хотя бы частично выполнить эту задачу.

О том, «куда клонят наши непраздные умы», будет сказано ниже. Здесь же мы попытаемся расшифровать общую формулу читательского успеха «Дневника», в данном случае – его количественную сторону.

Рассмотрим всю совокупность читательских писем за 1876–1877 гг. Их общее количество равняется 192.

Корреспонденция за каждый год в численном выражении примерно одинакова: 92 письма – за 1876 г.; 100 писем – за 1877 г. (в том числе несколько помеченных 1878 г., но тематически относящихся к «Дневнику» 1877 г.); подписанных писем – 168; анонимных писем – 24 (без подписей, подписанных инициалами, с условными подписями и т. п.); 154 письма принадлежат мужчинам, 38 – женщинам.

По месту отправления эта корреспонденция распределяется следующим образом: из городов – 144, в том числе из Петербурга – 56, из Москвы – 14, из провинции – 122 (в том числе из сёл, местечек, железнодорожных станций – 27) [90] Надо иметь в виду, что ряду корреспондентов принадлежат по нескольку писем. .