Франс Вааль - Наша внутренняя обезьяна. Двойственная природа человека

Разумеется, они это делают. Нет ничего необычного для человекообразной обезьяны в том, чтобы позаботиться о раненом товарище, сбавить шаг, когда кто-то отстает, прочистить кому-либо раны или принести плод с дерева старику, уже неспособному лазать. В одном полевом отчете рассказывается о взрослом самце шимпанзе, который стал заботиться об осиротевшем детеныше, нося хилого малютку на себе во время переходов, ограждая от опасности и спасая ему жизнь, притом эти двое, как предполагалось, не были кровными родственниками. В 1920-е гг. американский специалист по человекообразным обезьянам Роберт Йеркс был так глубоко поражен внимательностью и заботой, которые выказывал один юный шимпанзе, Принц Шим, своему смертельно больному приятелю Панзи, что признался: «Если бы мне пришлось рассказать о его альтруистическом и явно сочувственном поведении по отношению к Панзи, меня бы заподозрили в идеализации обезьяны». Восхищение ученого чуткостью Принца Шима о многом говорит, если учесть, что Йеркс, пожалуй, был знаком с бо́льшим числом человекообразных индивидуальностей, чем кто-либо другой в истории приматологии. Он воздал должное этому добросердечному маленькому антропоиду в своей книге «Почти человек» (Almost Human), в которой выразил сомнение в том, что Принц Шим – обычный шимпанзе. Позже посмертное вскрытие показало, что он и правда был не шимпанзе, а бонобо. Йеркс этого не знал – бонобо выделили как отдельный вид много лет спустя.

Первое исследование, в котором сравнивалось поведение бонобо и шимпанзе, проводилось в 1930-е гг. в зоопарке Хеллабрунн в Мюнхене. Эдуард Трац и Хайнц Хек опубликовали результаты своих наблюдений в 1954 г. Как-то ночью во время войны трое бонобо были так напуганы бомбардировкой города, что умерли от сердечной недостаточности. Тот факт, что все бонобо в зоопарке умерли от страха, но никого из шимпанзе не постигла та же участь, свидетельствует об особенной восприимчивости бонобо. Трац и Хек составили длинный список различий между бонобо и шимпанзе, в который входят упоминания об относительной миролюбивости бонобо, сексуальном поведении и эротизме. Агрессия у бонобо, разумеется, не отсутствует вовсе, но обращение, которому шимпанзе то и дело подвергают друг друга, в том числе укусы и удары в полную силу, у бонобо встречается редко. У самца шимпанзе шерсть встает дыбом по любому самому мельчайшему поводу. Он может схватить ветку и бросить вызов всякому, кто кажется ему слабее. Шимпанзе сильно озабочены своим статусом. По сравнению с бонобо шимпанзе – дикие и необузданные зверюги, или, как сказали Трац и Хек, «бонобо – чрезвычайно чувствительные и благодушные создания, далеко отошедшие от демонической Urkraft [примитивной силы] взрослых шимпанзе».

Если об этом было известно еще в 1954 г., то возникает вопрос, почему бонобо не упоминались в дискуссиях о человеческой агрессивности и почему эти сведения до сих пор не получили широкого распространения. Впрочем, это исследование было опубликовано на немецком языке, а времена, когда англоязычные ученые читали на каких-либо других языках, кроме английского, давно прошли. Также в этой работе приводились сведения лишь о нескольких молодых человекообразных обезьянах, живущих в неволе (по меркам науки – крошечная выборка, так что, возможно, результаты звучали не слишком убедительно). Полевые исследования бонобо, стартовавшие относительно поздно, по-прежнему на десятки лет отстают от изучения других человекообразных обезьян. Другая причина культурная: эротизм бонобо был темой, касаться которой мало кто хотел. Так продолжается и в наши дни. В 1990-е гг. британская съемочная группа, путешествовавшая по отдаленным джунглям Африки, чтобы снимать бонобо, останавливала камеры всякий раз, как в окошке видоискателя появлялась «непристойная» сцена. Когда японский ученый, помогавший команде, спросил, почему они совсем не фиксируют на камеру секс, ему ответили: «Нашим зрителям это будет неинтересно».

Но значительно более важным, чем все вышеперечисленное, является тот факт, что бонобо никак не удается вписаться в установившиеся представления о человеческой природе. Уж поверьте, если бы в ходе исследования выяснили, что они зверски убивают друг друга, о бонобо знали бы все. В действительности вся проблема заключается в их миролюбивом нраве. Я иногда пытаюсь вообразить, что бы случилось, если бы мы сначала познакомились с бонобо, а с шимпанзе – позже или не познакомились вообще. Дискуссии о человеческой натуре не зацикливались бы в такой степени на насилии, войнах и мужском доминировании, а сосредоточивались на сексуальности, эмпатии, заботе и сотрудничестве. Насколько иным стал бы наш интеллектуальный ландшафт!