Иван Клулас - Повседневная жизнь в замках Луары в эпоху Возрождения

За пределами родильной комнаты помещался большой буфет, четыре его полки ломились от хрустальной посуды, инкрустированной золотом и драгоценными камнями. Гостей поджидали золотые вазочки, полные сластей. Сбоку, на маленьком столике стояли кувшины и кружки с «гипокрасом» — сладким вином с корицей. В течение двух недель окна держали закрытыми, комнату освещали лишь факелы и восковые свечи.

Соседнее помещение предназначалось для ребенка. Его обставляли так же, как комнату матери: только на месте кушетки у камина помещалась колыбель. Третья комната служила парадной залой для официальных визитов: кровать и кресло с высокой спинкой, обтянутое бархатом и золотистой парчой.

О рождении ребенка возвещали колокола всех церквей. В городе зажигались праздничные костры. Потом младенца крестили в серебряной купели перед главным алтарем церкви, украсив ее стены коврами.

Такие же четкие правила регламентировали и траурную церемонию. Королева одевалась в черное, а король — в красное. Жилище драпировали черной тканью. Вдовы не должны были выходить из своих покоев: они принимали гостей лежа на парадных кроватях; королева — в течение года, герцогиня или дама более низкого звания — в течение полутора месяцев.

Кроме придворных дам и кавалеров, в королевскую свиту входила также группа лиц, которые обеспечивали быт короля, распоряжаясь и контролируя прислугу: виночерпий или мундшенк [23] На виночерпия возлагались заведование винными погребами и снабжение двора вином. , хлебодар [24] Чин «хлебодар» можно приравнять к стольнику или камергеру. , стольник, резавший мясо, служащий лакей [25] Чин «служащий лакей» — это комнатный дворянин. . Им помогали молодые дворяне: пажи от семи до четырнадцати лет и оруженосцы или кавалеры — от четырнадцати до восемнадцати, а иногда и до двадцати одного года. Строгие правила существовали также в отношении одежды. Так, в домах графов запрещено было носить горностаевый крапчатый мех (с хвостиками) и мех черных генетт [26] Генетта (виверра генеттовая) — мелкое хищное млекопитающее, близкое к мангусте, мех которого ценился в Средние века. , а также робы в складку из парчи. Самые богатые ткани, облачаться в которые им дозволялось, — бархат, дамаст и шелк. На ливреях у них не могло быть золотых вензелей или цветов. Дворянам низшего ранга не мог прислуживать за столом дворецкий с жезлом [27] Дворецкий с жезлом — привилегия короля. ; если дворянам прислуживали дворяне, им полагалось класть салфетку на руку, а не на плечо. Дамам не разрешалось заставлять других дам носить шлейф их платья. Дом королевы Марии Анжуйской насчитывал шестнадцать придворных дам, двор жены дофина Маргариты Шотландской, первой жены будущего Людовика, — семь.

В 1444 году в круг придворных дам королевы государь ввел свою фаворитку, Аньес Сорель. Он познакомился с ней в бытность ее придворной дамой у Изабеллы Лотарингской, супруги Рене Анжуйского. Целых пять лет молодая красавица властвовала над королем. Он подарил ей сеньорию Боте-сюр-Марн, с правом ношения этого имени, потом другие владения, в частности замок Иссуден в Берри и владение Вернон в Нормандии. Ее братья тоже имели отношение к королевскому дому. Двое из них состояли в штате резиденции короля, двое других служили в королевской гвардии. Аньес занимала далеко не второстепенное место: вопреки этикету ей прислуживали, как принцессе, и она вела воистину королевский образ жизни. Она владела драгоценностями редкой красоты, в том числе бриллиантами. После ее смерти король выкупил их за значительную сумму в 20 600 экю [28] Экю — золотая монета, примерно равная по стоимости ливру; в XVI веке весила 3,3–3,6 г. . Ее наряды были великолепны, а шлейфы платьев — длиннее, чем у любой другой дамы королевства. Она считалась одной из самых лучших клиенток крупного негоцианта и королевского казначея Жака Кёра. Он поставлял ей мех куницы, шелка с Востока, золототканые материи из Египта. Желая блистать не только нарядами, но и красотой, Аньес обнажала грудь и плечи. Из-за нее мода сделалась еще более расточительной, и это возмущало архиепископа Жана Жувенеля дез Юрсена. Обращаясь к королю, он приводил факты безрассудных трат на шлейфы и гребни, золотые цепочки, драгоценные камни и наряды, называя это роскошью дурного тона, которой подражают мещанки. Чтобы наряжать дам, сетовал прелат, король увеличил сеньорам выплаты из податей, собираемых с бедняков. Бог покарает за такое, ведь женщина чем меньше разряжена, тем красивее. А те, кто носит высокие прически и шлейфы, — настоящие ослицы, выкрашенные на продажу! Такие дамы обнажают соски, чтобы возбуждать мужчин и выгоднее продаваться.