Александр Сидоров - В ожидании Апокалипсиса. Франкское общество в эпоху Каролингов, VIII–X века

Первыми к каролингскому двору прибыли итальянцы — блестящий грамматик Петр Пизанский, один из крупнейших богословов своего времени Паулин Аквилейский, а также бывший придворный учитель лангобардского короля, историк, агиограф и поэт Павел Диакон. Последний, правда, приехал не по своей воле, но для того, чтобы вызволить из плена родного брата, принимавшего участие в антифранкском мятеже лангобардской знати. «Итальянский» период продлился всего несколько лет и закончился к началу 790-х гг. Паулин вернулся в Аквилею, а Павел и Петр — в родные монастыри. Их сменили выходцы с Британских островов — ирландцы Дикуйл, Климент и Дунгал, англосакс Алкуин, глава архиепископской школы Йорка и один из ключевых персонажей в сфере каролингских образовательных реформ.

Блестящий эрудит, тонкий знаток сложнейших теологических вопросов и талантливый поэт, по призванию он был прежде всего учителем. За несколько лет он сумел создать при дворе образцовую школу, через которую прошли сотни учеников, включая представителей королевской семьи. Оставив преподавание грамматики Петру Пизанскому, а затем Клименту, он взялся за риторику, диалектику, астрономию и, вероятно, некоторые другие науки. Перу Алкуина принадлежит огромное количество сочинений: учебники по грамматике, риторике, диалектике и орфографии, комментарии на разные книги Библии, богословские труды, литургическая литература, агиографические произведения. Иные современники ценили его в первую очередь как крупного поэта. «Он слава наших поэтов, — писал Теодульф. — Ибо лирической он ловко слагает стопой». В небольшом дружеском посвящении Рабану Мавру, будущему великому учителю франков, но на тот момент еще совсем юному монаху Фульды, Алкуин сам называет себя поэтом. Не менее важна и его обширная переписка с учениками, придворными и представителями правящего дома. Даже удалившись от двора и заняв в 796 г. пост аббата монастыря Св. Мартина в Туре, Алкуин продолжал поддерживать связь со школой и добросовестно исполнять свои обязанности наставника.

Для начального периода каролингского возрождения много сделали ирландцы. Климент написал учебник по грамматике, вытеснивший учебник Петра Пизанского. Дикуйлу и Дунгалу франки были обязаны относительно широкими познаниями в географии и астрономии. Впрочем, выходцы с Британских островов и позднее оказывали влияние на культурное развитие Франкского королевства. Среди наиболее заметных персон следует назвать эрудированного теолога и главу королевский канцелярии Фридугиза, главу соборной школы Лаона Мартина Скотта, талантливого и самобытного поэта Седулия Скотта и гениального философа-богослова, блестящего знатока греческого языка Иоанна Скотта Эриугену.

Именно ирландцам франки были обязаны своими познаниями в греческом языке, впрочем, довольно поверхностными. По словам Тегана, император Людовик Благочестивый одинаково свободно владел латынью и греческим. Но невозможно точно установить, так ли это было на самом деле. В сочинениях Тегана, а также Эйнхарда и некоторых других франкских авторов иногда попадаются отдельные греческие слова, причем в ранних рукописях они часто написаны унциалом, что подчеркивало их инородность. Едва ли не единственным серьезным свидетельством существования греко-латинских штудий в каролингскую эпоху является Библия, которая хранится сегодня в санкт-галленской библиотеке. Она написана греческим унциалом и построчно переведена на латынь, причем латинский текст явно оставлен ирландской рукой IX в.

Еще одним регионом культурных заимствований стала вестготская Испания. Спасаясь от арабской агрессии, во Франкию переселились многие поэты, богословы, правоведы, философы, учителя, такие как Лейдрад, Агобард, Клавдий, Пруденций, Бенедикт Анианский и Теодульф Орлеанский.

К началу IX в. сформировалось второе, уже собственно франкское поколение представителей каролингского возрождения. В развитии культуры заметную роль сыграло творчество богослова Амалария Трирского, впервые занявшегося аллегорическим толкованием литургических обрядов, Смарагда Сен-Мишельского, комментатора грамматики Доната и автора знаменитого королевского зерцала, поэтов Ангильберта и Муадвина, теолога и дидакта Рабана Мавра, который для своего времени играл ту же роль, что Алкуин для своего, архитектора и историка Эйнхарда. Их ученики Валафрид Страбон, Годескальк, Луп Ферьерский, Ремигий Оксерский, в свою очередь, продолжали развивать богатые традиции каролингской культуры. Валафрид и Годескальк принадлежали к числу наиболее ярких поэтов IX в., а второй вдобавок известен как блестящий каллиграф и смелый теолог, создавший учение о предопределении. Луп прослыл подлинным эрудитом и собирателем рукописей, крупнейшим знатоком малоизвестных античных авторов и лучшим стилистом своего времени. Ремигий не только собирал произведения античных и раннесредневековых авторов, но и составлял к ним обширные комментарии.