Анатолий Адамишин - Белое солнце Анголы

Кубинский, как сказали бы сейчас, спецназ охранял президента Анголы Душ Сантуша (похоже, эта ситуация не изменилась до сих пор) и других «марксистских» руководителей в Африке. Кубинские советники находились на многих ключевых постах. Куба, таким образом, была действительно крупным, но весьма самостоятельным игроком в этом сложном раскладе. Фидель Кастро увлеченно играл роль революционного деятеля мирового масштаба. В ангольские дела вплоть до деталей он вникал лично.

Американцы долго не могли определиться, что их волнует больше — урегулирование на Юге Африки или же вытеснение оттуда Кубы, а за ней и Советского Союза. Ясно, что толкало США ко второму варианту: шла «холодная война», и весьма часто антикоммунизм оказывался для Вашингтона предпочтительней антиколониализма. Это признают и сами американцы.

К первому же варианту их вынуждали широко распространенные в США антирасистские и антиколониалистские настроения, усилившиеся вследствие «вьетнамского синдрома». Особенно активно было так называемое «черное лобби». Придя в конце концов к выводу, что второго не добиться без первого, американцы попытались, и небезуспешно, объединить две эти цели в единую политическую стратегию. Это произошло где-то в 1981 году, то есть за пять лет до начала описываемых событий. Ее выражением стала пресловутая увязка: выполнение резолюции 435 о независимости Намибии обусловливалось выводом из Анголы кубинских войск. Претворением в жизнь этого замысла и занимались с переменным успехом американцы. Силы и средства они задействовали немалые. Рычаги влияния или, по крайней мере, возможности для прямых контактов у них, в отличие от СССР, были в отношении всех основных участников конфликта [8] В Анголе даже в отсутствие дипотношений постоянно работали нефтяные американские компании, причем такие гиганты, как Галф и Шеврон. Порой этому пытались помешать ортодоксальные госдеповцы — как-никак разрыв между официальной линией, утверждавшей, что правительство в Луанде незаконно, и практическими действиями, когда американские компании служили основными поставщиками валюты этому самому правительству, был впечатляющим. Но ничего у них не вышло — у нефтяников были сильные лоббисты в правительстве США. Как свидетельствует П. Родмэн, одно из главных действующих лиц в Совете Безопасности США в тот период, они даже пугали компании угрозой со стороны мятежников УНИТА. Все было, однако, «схвачено» ( Peter W. Rodman . More precious than peace. The cold war and the struggle for the third world. New York — London — Toronto, 1994. P. 385–386). УНИТА, имея все возможности, на американские компании в Анголе не нападала. К настоящему времени — 2000 год — они дают 7 % всего импорта нефти США. . Однако добиться решающего прорыва им все никак не удавалось. Капризничали ли ЮАР или Ангола (с Кубой), беря назад уже достигнутое понимание, менялись ли настроения внутри США — чего-то постоянно недоставало.

Теперь самое главное — советская политика. К тому моменту, когда началась перестройка (на африканском направлении ситуация менялась медленнее, чем на других участках, руки не доходили), мы находились в состоянии тяжелой конфронтации с США. Здесь не место говорить о причинах, приведших к этому. Факт тот, что гонка вооружений приобрела чудовищный, бессмысленный характер. Милитаризация пронизывала все поры советского общества. Внешнеполитический курс СССР, как и нашего основного противника — США, был глубоко идеологизирован. «Решается земельный вопрос, — сказал как-то в моем присутствии один из высших советских руководителей, — кто кого закопает». Это выражение отражало систему взглядов, в которой воспитывались мы на протяжении нескольких поколений. Общий фон не мог не сказываться и на наших действиях на Юге Африки.

С точки зрения международного права наша позиция была безупречной. СССР выступал за скорейшее предоставление независимости Намибии без всяких условий, считал неправомерным увязывать это с вопросом о пребывании кубинских войск в Анголе, оказывал всестороннюю помощь СВАПО. Мы отвергали, как и подавляющее большинство государств мира, апартеид в ЮАР и помогали в течение десятилетий АНК, в том числе оружием и подготовкой бойцов. Решения Организации Объединенных Наций не только не препятствовали, но, наоборот, поощряли нас в этом, ибо призывали противодействовать расистскому режиму внутри ЮАР и ее агрессивному курсу вовне. С юаровцами не поддерживались никакие контакты, достойные упоминания. Эмбарго на все отношения с нею мы ввели еще в 1960 году, не дожидаясь решения ООН, последовавшего через два года. Мы поставляли значительное количество вооружений, в том числе тяжелого, Анголе. Там у нас находились тысячи советников, прежде всего военных. В несколько меньшей степени это касалось Эфиопии и в еще меньшей — некоторых других африканских государств. Но общий итог военного присутствия был впечатляющий.