Хэлфорд Маккиндер - Географическая ось истории

Насколько мы уверены, что требования о введении самоуправления (гомруля) в Ирландии и, в меньшей степени, в Шотландии, исходят не от возбужденных молодых людей, которые, сами того не до конца понимая, агитируют за равенство возможностей, а от убежденных противников союза со «злонамеренной» Англией? Богемцы добились немалого экономического процветания при австрийской тирании, но все же они продолжают отстаивать свою чешскую и словацкую национальность. Разве не ощущаем мы поиски той же житейской истины в недовольстве фабричных рабочих поведением руководителей профсоюзов, заседающих в Лондоне?

Именно принцип laissez-faire фактически разрушил нашу местную жизнь. Добрую сотню лет мы покорно подчинялись текущей политике, даже поклонялись ей, как всемогущему божеству. Несомненно, такая политика – реалия нашей жизни, однако ее вполне можно приспособить к своим целям, если ты вдохновляешься неким идеалом. А принцип laissez-faire предполагал просто-напросто подчинение судьбе. Мне могут возразить, что централизация есть «характерный признак» нашего столетия; на это я отвечу, что так было всегда, ибо не сказано ли почти две тысячи лет назад, что «кто имеет, тому дано будет» [209] Мк. 4:25. ?

Рассмотрим, к примеру, Лондон. Население в миллион человек сто лет назад превысило семь миллионов человек сегодня; или, чтобы подчеркнуть данный факт нагляднее, Лондон столетия назад воплощал шестнадцатую долю населения Англии, а ныне воплощает пятую. Как это произошло? Когда создавался парламент, его участникам оплачивали посещение заседаний, поскольку их приходилось отрывать от насыщенной местной жизни, а вскоре пришлось также штрафовать общины, которые были не в состоянии избирать своих представителей. Налицо правильное положение дел, федерализация на основе сильного местного магнетизма. Когда появились макадамизированные дороги [210] То есть дороги с щебеночным покрытием, к строительству которых приступили в конце 1810-х гг. по предложению шотландского инженера Дж. Макадама. , из них сформировали «звезду» с центром в Лондоне; эти дороги принесли в город сельскую жизнь, которой пожертвовали ради роста Лондона. Когда начали строить железные дороги, главные ветки тоже образовали «звезду» с центром в Лондоне, а экспрессы сновали туда и сюда, питая Лондон и выдаивая сельскую местность. В настоящее время государство регулярно вмешивается, обеспечивая дальнейшую централизацию – скажем, за счет учреждения почтовой службы. В результате ярмарочные города на сотни миль вокруг Лондона деградировали, если мы говорим о разнообразии их жизни.

Вряд ли типичный лондонец извлекает какую-либо существенную выгоду из такого положения дел. Он живет в пригороде; метрополитен несет его на работу в офисы Сити, а затем мчит обратно в пригород на ночлег; лишь по субботам и воскресеньям у него находится время для местной общины, причем он развлекается с соседями, которые для него всего-навсего случайные знакомые. В подавляющем большинстве случаев он вступает в живой контакт с великими мыслями посредством печатных страниц: для него, как и для пролетария в сельской местности, жизнь идей отделена от сознательной жизни, и оба в итоге обречены страдать.

Впрочем, централизация – не единственная форма более общего процесса, который я охарактеризовал бы как разделение социальных и экономических функций вследствие общенационального фатализма, внушаемого текущей политикой. Мы позволяем индустриальному укладу жизни накапливать население в отдельных областях, тогда как другие области трагически пустеют. Допускаю, что в прошлом подобное было в некоторой степени неизбежно из-за необходимости обеспечивать работу угольных шахт, однако реальный отток населения ничем не оправдан. При надлежащем управлении вполне возможно заместить «сельскую область» неким сообществом, зависимым от фабрики или небольшой группы фабрик; в таком сообществе богатые и бедные, хозяева и работники могли бы проживать совместно и выстраивать ответственные отношения. Увы, мы взамен допустили появление во всех наших крупных городах своих Ист-Эндов и Вест-Эндов. Конечно, неотъемлемой чертой надлежащего государственного управления является предвидение, предотвращение социальных болезней; но наш метод в прошлом столетии сводился к дрейфу, а когда все стало скверно, мы прибегли к паллиативным лекарствам – фабричному законодательству, жилищному законодательству и т. д. В наши дни остается лишь одно органическое средство – любой ценой сокращать городское население.