Владимир Фромер - Ошибка Нострадамуса

Но никуда не исчезли смутные грезы, способность летать во сне и грустная атавистическая память о том, что быть могло и не свершилось. И еще существуют люди, обладающие уникальными свойствами. Некоторые из них умеют пользоваться своим биополем для лечения болезней, другие силой мысленной энергии сгибают вилки и т. д. Это всего лишь атавизм — проявление в зачаточной форме давно утраченных человеком способностей.

Особое место занимают люди, наделенные даром прозревать будущее. Так называемые прорицатели, ясновидцы.

И тут мы вплотную сталкиваемся с проблемой времени — величайшей, все еще не решенной загадкой. Сразу возникает тревожное недоумение: если все детерминировано, а время представляет собой замкнутое единое целое, не распадающееся на прошлое, настоящее и будущее, то как же быть со свободой воли, присущей человеку, и что делать с его огромным историческим опытом? Нет пока однозначного ответа на этот вопрос, но все же виден какой-то проблеск и конце туннеля. И религия, и наука с разных позиций приходят к одинаковому выводу.

Времени в общепринятом понимании не существует. Нет непрерывной вереницы сменяющих друг друга событий. Существует только вечное настоящее. Мир — это бесконечное осуществление бесконечных возможностей. Мы, в силу нашей ограниченности, видим только одну из реализованных возможностей. Наш бедный рассудок не может представить себе такой мир, в котором осуществляются все возможности настоящего мгновения, а затем следующего мгновения, — и так до бесконечности. Мир неимоверно разрастается, постоянно множится, становится настолько разнообразным, что включает в себя абсолютно все. Мысль о том, что в нем чего-то может не быть, абсурдна. Время течет во всех направлениях, и просто смешно подходить к этой проблеме с нашими земными критериями. А других у человечества пока нет…

Что же касается тайны ясновидения, то она тоже до конца не раскрыта. Некоторые парапсихологи полагают, что человеческий мозг, в принципе, способен воспринимать информацию, переносимую так называемыми пси-частицами, для которых не существует преград ни в пространстве, ни во времени. Но это только одна из догадок. Ясновидец видит не то, что будет, а то, что где-то уже есть.

Человек всегда стремился приподнять завесу, отделяющую настоящее от будущего. Для этой цели в древности существовали специальные институции: дельфийские пифии, древнерусские волхвы, средневековые астрологи. К сожалению, опыт, накопленный человечеством в этой области, был отброшен с торжеством материалистических идей, когда ясновидение стало ассоциироваться с шарлатанством и невежеством. Между тем история сохранила немало имен ясновидцев, предвидевших грядущие события.

Мишель Нострадамус затмевает их, вместе взятых, и количеством пророчеств, и точностью попаданий в цель стрелами своих катренов. А на вопрос, почему не все предсказания Нострадамуса сбылись, ответил еще Цицерон: «Не следует удивляться, что ясновидцы иногда предвидят то, что никогда не сбывается, ибо все это существует, но не в нашем времени».

Значение шедевров искусства в том, что они существуют и, отделившись от своих создателей, живут самостоятельной жизнью.

Взять, к примеру, «Ревизор», поставленный в 1836 году в петербургском императорском театре по именному повелению. Пьеса имела шумный успех и заслужила высочайшее одобрение. Гоголю бы радоваться, а он даже заболел от расстройства. Ни черта ведь, мерзавцы, не поняли. Автор ожидал просветления и высокого катарсиса, а публика, кроме забавного водевиля, ничего в этом спектакле не усмотрела.

Зато свиные рожи вместо лиц в первом томе «Мертвых душ» восприняла, вопреки желанию автора, не как аллегорию, а как зеркальное отражение российских реалий. Ну что поделаешь, если все эти Ноздревы, Плюшкины и Собакевичи у него как живые выходят, а положительные персонажи, типа Костанжогло, не удаются, хоть плачь. Словно не великий художник их писал, а какая-то бездарь шкодливой рукой выводила.

Не означает ли это, что не от Бога его талант?

А если не от Бога, то от кого?

То-то и оно.

И в характере, и в писаниях Николая Васильевича есть нечто такое, что невольно заставляет задуматься. Мертвецы у него, как живые, а живые, как мертвецы. Он никогда не знал женщин — панически этого боялся. Зато потрясающе описывал мертвых женщин — и только их, — словно мужчины не умирают. У Гоголя лишь мертвая женщина прекрасна. Мертвая — значит покорная. Живая, чего доброго, оседлает тебя и поскачет на какой-нибудь шабаш. В этом аспекте «Вий» — вещь автобиографическая.